Другая жизнь

Юван (Тренеру). Вы меня извините…

Тренер. А ты возвращайся в горы и там, наверху всем скажи: что ничего нет! Нет ничего!..

Художник. Есть.

Тренер. Нет! Нет!! Нет!!!

Алевтина. Есть.

Тренер. Нет!

Художник. Есть.

Юван. А, хотите, я расскажу только маленький пример?

Тренер. Нет!

Юван. Только мы с ней разбежались, Алевтина помчалась на тренировку, а я в магазин за платьем, как я сразу же осознал самое главное: что ее со мной физически нет, а я чувствую, что она есть. Понимаете, чувствую! Всем своим организмом! Особенно сердцем! Это даже удивительно, как начинаешь, вдруг, все ощущать, даже воздух: кажется, что пустота – а не пустота. То, что казалось тебе пустотой – то, оказывается, нити, нити, нити… От меня – к Алевтине, от Алевтины – ко мне… Алевтина, ты чувствуешь?

Алевтина. Ага.

Юван. Со мной так впервые.

Пыжова. Ой, и со мной…

Художник. Со мною такое, наверно, в последний раз…

Голливуд зевает.

Юван. Настоящее чувство, если подумать, такая случайность, так трудно встретиться!

Пыжова. Ой, правда…

Кусакина. Расставаться, скажешь, легко?

Пыжова. Расставаться – вообще молчу!..

Голливуд, зевая и потягиваясь, направляется к поролоновым матам.

Художник (идет за ней следом). Я вас утомил? Вас опять клонит в сон?

Голливуд. Опять, да, опять… (Зевая, заваливается.)

Калинкина. Это… не надо встречаться – расставаться не придется!

Юван. Встречаться – во-первых, приятно. Во-вторых, обогащает внутренний мир…

Художник. Очень!

Юван. В-третьих, Бог и общество очень заинтересованы, чтобы он и она испытывали друг к другу тяготение близко и на расстоянии.

Пыжова. Ой, девочки, мне кажется, что я испытываю…

Тренер. Один такой с горы слезет, варежку разинет – и уже не спасешься!.. Ты тут годами без продыху строишь, возводишь, а он в один день все порушит… Да? Ты из этих?

Юван. Алевтина, пожалуйста, ты меня чувствуешь: объясни меня – ему.

Алевтина. Вы что, Ювана не видите?

Тренер. Вижу.

Юван. Видеть – недостаточно. Ты объясни, Алевтина.

Тренер. Я ей про тебя объясню.

Алевтина. Мне – не надо.

Тренер. Ты пойми: пустота! Ничего нет! Все, что он говорит, он придумал! Назло мне! Назло команде! Назло играм!..

Юван. Мои мысли направлены к добру.

Тренер. Он враг, Алевтина, и он все придумал!

Алевтина. Юван?..

Юван. Я вам докажу. Извини, Алевтина. (Снимает с нее фату, обматывает вокруг глаз, отсчитывает шаги.) Раз, два, три, четыре, пять… Я лично этого не понимаю – когда один человек не верит другому человеку… (Отсчитывает.) Нас в горах учили тому, что надо верить… Одиннадцать, двенадцать… (Останавливается, сосредоточенно молчит, наконец, произносит.) Алевтина.

Алевтина. Я тут.

Юван. Я знаю. (Уверенно, с простертыми вперед руками движется по направлению к возлюбленной, обнимает ее.)

Алевтина (растроганно). Юван…

Юван. Алевтина…

Даже Люся по прозвищу Голливуд просыпается и садится на матах.

Кусакина (как под гипнозом). Х-ха…

Юван. Видите?

Пыжова. Ура-а!..

Юван. Связь между нами, нити – удивительно…

Калинкина. А если еще… как, получится?

Юван. Нити – сколько угодно!.. (Снова отсчитывает шаги.)

Художник (красавице). Ощущаете натяжение нитей – от меня к вам, от вас – ко мне?..

Голливуд (наблюдает за Юваном). Не ощущаю… Чего с ним такое?..

Художник. Он нити испытывает.

Голливуд. Зачем?

Художник. Метафизика.

Юван (вышел на новый рубеж). Алевтина.

Алевтина. Я тут.

Тренер. Стоять!.. (Сдирает с шеи цветастый платок). Так у нас не пойдет, я так не люблю!.. (Складывает платок вдвое, втрое, вчетверо и завязывает юноше глаза.) Говоришь, между вами нити… Это, ты думаешь, что ты меня?..

Юван. Волосы, волосы, волосы не так больно, пожалуйста…

Тренер (туго завязывает). Бог терпел, ты терпи… Я таких, как ты, на веку навидался… (Тащит Ювана в центр зала.) Я на своем веку, знаешь, сколько… Алевтина, встань там!

Алевтина. Ему волосы больно!..