Другие 100 дней плена...

– Посмотри на меня, – может быть, ошибаюсь, и дело в банальном стеснении? Всё-таки впервые была с мужчиной… И сейчас, после всего, когда страсть поутихла, трезво оценивает ситуацию, поэтому испытывает неловкость.

Понятия не имею, как женщины переживают данное событие. Для меня девственница – тоже новый опыт, и я рад, что так получилось: теперь только моя – этот факт разбудил внутреннего собственника, который «своё» никому не отдаст. Да что отрицать – несу ответственность, ведь она попадает в зону моих интересов.

Милена осторожно повернула лицо и чуть ли не плачет – глаза блестят от едва сдерживаемых слёз, а губы дрожат.

– Ты чего? – неожиданно сам растерялся, не знаю, как и реагировать. Я лёг на спину и, увлекая за собой девушку, крепко прижал к своей груди. – Сделал больно? Скажи, как есть. Не бойся.

– Нет… – всхлипнула, шмыгая носом. – Не очень больно… вернее, вначале было немного больно… потом… – выдержала паузу. – Потом восхитительно…

– И тебя это пугает? – слышать такие откровения, что ей со мной было хорошо, тем более для первого раза, конечно приятно, но это ничего не объясняет.

Она отрицательно помотала головой.

– Тогда что? – не понимаю, хотя одно очевидно: я поторопился с выводами – не похоже, чтобы жалела о случившемся, что-то другое её беспокоит.

– Моё положение, – она отстранилась, вытерла влагу со щёк. Села, подогнув к груди колени и обняв их руками.

– Положение… – повторил за ней, пытаясь уловить глубину мысли. В принципе ясно, какой смысл вложила в свои слова: это я у себя дома нахожусь, она же – пленница, лишил свободы, вмешался в жизнь.

Подсев к Милене, заключил девушку в кольцо своих рук, носом зарылся в пышные волосы – пахнет мной, принадлежит мне, моя... Тащусь от этого, стоит лишь подумать.

– Говори уже, не молчи, – пусть сама озвучит, что хотела сказать.

– Я же просто игрушка для тебя, будешь беспрепятственно пользоваться, когда пожелаешь, а по истечении ста дней – выкинешь и забудешь о моём существовании. Но до этого… – громко вздохнула. – До этого пройдёшься огненным смерчем по моей судьбе, оставляя после себя выжженную землю…

Такого ответа не ожидал, точнее — подобной характеристики в отношении себя.

– Отпусти меня, Андрей, – она вырвалась из объятий, встала с кровати, пошатываясь слегка. И посмотрела умоляющим взглядом, при этом прикрывает ладонями обнаженное тело. – Отпусти совсем… пожалуйста...

Чувствую, как внутри закипает ядовитый гнев, а вместе с этим вновь накатило дикое звериное желание обладать своей женщиной.

– Нет, и это не обсуждается, — прошипел сквозь зубы, кое-как сдержался от повышенного тона голоса. Я тоже поднялся с постели, схватил её за локоть и потащил в душ.

Мы ещё не закончили на сегодняшний вечер...

Глава 12. Голод, жажда, безумие...

Милена

В Андрея будто демон вселился… От ласкового мужчины не осталось и следа. Моя просьба его не просто разозлила, а вызвала безудержный гнев, который, конечно же, обрушился на меня.

Я даже не успела слова вымолвить и хоть как-то отреагировать… Всё случилось слишком быстро: затолкал в душевую кабинку, развернул к себе спиной, закрыл мой рот ладонью и, заставив прогнуться в пояснице, ворвался в меня…

Двигался жёстко и грубо, с каким-то остервенением, не заботясь о том, что причиняет боль своими действиями, и всё время шептал на ухо: «не отпущу тебя, даже не мечтай, теперь ты моя»… Осталось добавить «игрушка» для полноты картины.

Ну а после мощной разрядки в нём снова очнулась трепетная нежность, он стал покрывать моё тело порхающими, как крылья бабочки, поцелуями, словно извинялся за несдержанность. Потом налил ароматного геля в руку: сначала помыл меня, уделяя особое внимание груди и интимным частям, затем переключился на себя… При этом зажал в углу и продолжил настойчиво, напористо целовать, как будто хочет съесть – теперь губы горят и припухли.

«Вот как это понимать? Что творится у него в голове?» – крайности в поведении поражают: то готов растерзать на части, то относится ко мне как к божеству.

И стоит ли уточнять, что выйдя из душа, Андрей не думал останавливаться… Им овладели голод, жажда и безумие, а меня полностью подчинил своей власти. Лишь спустя пару часов взял передышку. Надолго ли?

– Милена? – он обрисовывает моё лицо пальцами.

Смотреть на него нет желания, жду, когда же закончится этот затянувшийся вечер… Устала, хочу спать, глаза слипаются.

– Можно уйти в ту спальню? – назвать выделенную для меня комнату «своей» – язык никак не поворачивается, зато клетка или тюрьма – вполне подходящие определения, как нельзя лучше отражают суть моего здесь положения.

– Подожди, – ожидаемо не собирается отпускать. Откинулся на подушку, я же оказалась прижата к мужской твёрдой груди.