Другие барабаны

если ты читаешь это, значит, ты уже вышел из своей любимой тюрьмы, в которой, надо отметить, слегка засиделся. Думаю, что раз ты вышел на свободу, то и сам догадался, что все это было потехой, игрой воображения, а твоя тюрьма — арендованным на три месяца полуразвалившимся зданием. Про игру расскажу тебе при встрече — надеюсь, очень скорой, не собираешься же ты сидеть там до Судного дня! Если коротко: сюжет заказали мои клиенты, это такая модная штука, вроде тотализатора — на тебя сделали ставки, а моей работой было устроить декорации и подобрать человека. Я был уверен, что ты долго не вытерпишь и на второй день начнешь колотиться в незапертые двери. Жаль, что я не снимал про тебя фильм, не сообразил поставить камеру — это был бы лучший фильм о свободе! Вернее, о том, как ее понимает современный обыватель.

Поверь, если бы мне пришло в голову, что ты готов сидеть там до скончания веков — а сейчас, когда я пишу это письмо, прошло уже четыре недели, — я бы не стал тебя впутывать. Но теперь уже поздно, если я нарушу условия игры, мне самому придется платить неустойку, так что я сижу и жду, а также пытаюсь успокоить свою совесть, покупая тебе электронный билет с открытой датой. Я читал твои записи несколько раз и понял, что ты все еще думаешь про Галапагосы, как ребенок, честное слово. Я-то на свою Патагонию давно забил. Что угодно может стать Патагонией.

Однако, подумав и посмеявшись, я решил отстегнуть тебе на билет, который здесь, как видишь, прилагаю. Билет в одну сторону, разумеется. Как только очухаешься, старик, собирай свои пижонские рубашки и мотай на Исабелу или Пинту, к своим игуанам, пингвинам и прочим канюкам. Передавай там привет одинокому онанисту Джорджу.

Помнишь, как в старые времена мы договорились, что драки за ссоры не считаем? Так вот, давай назовем это дракой, мне было за что врезать тебе по печени, а тебе было за что двинуть мне снизу в подбородок. Если ты мне не ответишь, то будь здоров. Будем считать, что я плохо откупился. Л.

Плохо откупился. Подобрать человека. Да, это Лютас. Его дзукийская прозаичность всегда бесила меня и трогала одновременно. У бичулиса тоже был свой бык, подумал я, похоже, этим двоим приходилось несладко. Я увидел Лютасова быка воочию, почуял невыносимую вонь его пасти, увидел раздутые ноздри, розовые хлопья пены и прочее, я увидел это и простил их обоих.

Потом я посмотрел на билет: тридцать пять часов лета с двумя пересадками. Вильнюс — Амстердам — Гуаякилис (аэропорт Симон Боливар) — Балтра. Почему он купил билет на самолет, летящий из Вильнюса? Хотел, чтобы я заехал домой? Да кто теперь мне скажет, чего он хотел.