Другие. Боевые сталкеры

Глянув внутрь, Саша увидел двоих чехов. Один, с зеленой лентой поверх горской шапки из овчины, лежал смирно. Его правая рука лежала рядом… Кишки вывалились и были разбросаны по всей комнате. Второй, еще живой, зажимал обеими руками огромную осколочную рану на бедре. В окне стоял ротный пулемет, и под ним — около десятка коробок. Еще около полутора десятков пустых валялось в углу.

Стольников поднял автомат и очередью добил бандита…

— Мамаев, наверх!

Первое отделение уже поднималось на третий этаж.

Жулин вел третье по второму этажу…

И тут чехи пришли в себя и стали давить сверху всеми силами, которых в распоряжении полевого командира Батыева насчитывалось больше роты.

Стольников оказался под таким огнем, под каким не бывал еще ни разу. Все пространство вокруг него будто бы кипело… Чтобы укрыться от шквального огня, Стольников ушел по коридору, перепрыгивая через груды битых кирпичей, и вскоре соединился с первым отделением.

И в это время на лестничную площадку упали три ручные гранаты. Стольников, глядя на одну из них, видел, как струится дымок из взрывателя, чека на котором уже отсутствовала.

— Командир, падай! — проорал Жулин и повалил капитана на пол.

Три взрыва прогремели почти одновременно. Стольников и прапорщик, цепляясь руками за остатки ограждения пролета, падали на этаж ниже. А наверху укрывшиеся от разрывов бойцы матерились от всей души. Контузило тогда двоих — Ключникова и Юрцева. Они лежали, широко распахнув глаза и открыв рты, и держались за уши, из которых текла кровь…

— Все не как в книжках, правда, Олег? — спросил, поднимаясь и снова торопясь наверх, Стольников.

— Да я толком и не читал книжек-то, командир…

Для многих бойцов взвода это был первый бой. И сразу — пекло. Саша не знал наверное, что поняли они тогда, во время штурма Нефтяного института. Но был уверен в том, что теперь они будут держаться зубами…

Оставался последний этаж.

Взвод шагал уже по трупам. Иногда в коридорах их оказывалось до десяти. Чехи лежали между забрызганных кровью стен в самых разнообразных позах. Один, видимо, молился, и пуля вошла в его темя как раз во время молитвы. Он так и остался на коленях, держа руки перед лицом, уткнувшись лбом в пол…

— Саша?..

Стольников качнулся, словно его подтолкнул сзади автомобиль. Он понял, что стоит на тротуаре и смотрит на третий этаж Нефтяного института.

— Нам бы побыстрее, командир, — напомнил Лоскутов. — Ты чего остановился?

— Да так, вспомнил кое-что… Двигаем!

Через пять минут группа исчезла в темноте дворов и появилась только возле железнодорожного вокзала.

— Ты думаешь, он поедет в Москву? — спросил Жулин.

— Я думаю, в Москву он обязательно поедет. Но сначала заскочит в Минеральные Воды.

— Что ему там делать?

— До шестьдесят девятого года в Минводах жили мои родители. За три месяца до моего рождения они переехали в Москву.

Мимо промчался товарный, оглушив и обдав ветром…

— Мы закончим это, когда возьмем Ждана. Если ему удастся затеряться и мы потеряем след, то мы будем умирать в той последовательности, с какой Ждан будет посещать наших близких.

— Нужны деньги, одежда, еда, — подвел черту Жулин.

— У нас один час, чтобы достать это.

Едва затих шум товарного, из громкоговорителя полилась песня:

От людей на деревне не спрятаться,

нет секретов в деревне у нас…

Ни сойтись, разойтись, ни сосвататься

в стороне от придирчивых глаз…

— Ничего, — пробормотал Стольников, — сосватаемся. В стороне от придирчивых глаз. Придется все-таки пойти на кражу с криком. Думаю, потомки нас простят.

— Потомки — это мы, — смеясь, заметил Ключников.

— Тогда тем более все в порядке. Я уже простил себя в пятьдесят девятом. А вы?

Через минуту группа спустилась с перрона и растворилась в темноте привокзальных строений Грозного.