Другие грабли (СИ)

Но если здесь я родился на тридцать лет раньше, значит ли это, что мои родители тоже старше и мамы уже нет в живых? Или они живут здесь и… Нет, все это было слишком сложно осмыслить, и я уже был в шаге от того, чтобы войти в знакомый подъезд, подняться на второй этаж и постучать в старую, обитую дерматином дверь.

И что я им скажу, если мне откроют и на пороге окажутся мои молодые родители, а из спальни будет доноситься громкий детский плач? Что вообще в таких случаях говорят? Мосгаз? Проверка счетчиков? Ошибся адресом, извините?

Я уже был готов подняться на ноги, как меня хлопнули по плечу. Хорошо так хлопнули, от души, посторонних людей или просто приятелей так не приветствуют.

— Какие люди и без охраны! — возопил совершенно незнакомый мне парень в синем спортивном костюме и кедах. — Чапай, ты ли это?

— Я, — сказал я и мы обменялись рукопожатиями.

— А я смотрю и глазам своим не верю. Думаю, ты или нет ты… Когда вернуться-то успел? Давно на районе?

— Пару дней, — сказал я.

— А чего сразу к нам не зашел?

— Дела, все такое, — сказал я.

— Погоди-ка, — сказал он. Похоже, до него дошло, что что-то не так. По лицу прочитал или так догадался? — Ты меня не узнаешь, что ли?

— Прости, — сказал я. — Последствия контузии, частичная потеря зрительной памяти.

Понятия не имею, реален ли такой диагноз, но он поверил и скорчил сочувственную гримасу.

— Да, помотало тебя. Афган?

— Дальше, — сказал я. — И я не могу об этом говорить, извини.

— Подписку давал, да? Но пацанам-то рассказать можно…

— Конечно, — сказал я. — Только после этого мне придется всех вас убить.

— Вот теперь я узнаю старого доброго Чапая, — хохотнул он. — Я же Тимур, вспомнил?

— Ну так, что-то как-то, — соврал я. Как я мог вспомнить человека, которого первый раз в жизни видел? Жаль, что вместе с квартирой и машиной мне не досталась и память этого человека. Это здорово бы облегчило мою жизнь, и я не был бы окружен одними незнакомцами.

— Пойдем со мной, — сказал Тимур. — С пацанами посидим, мы тебе напомним, что тут было, пока тебя не было, ты нам расскажешь, что можно…

— Мне пить нельзя, — сказал я, надеясь, что запах пива уже выветрился и Тимур его не учует. Или, по крайней мере, не соотнесет с моим заявлением и не разоблачит мою ложь. — Из-за той же контузии.

— Эк тебя скрючило-то, — сочувственно сказал он.

— К тому же, мне на работу завтра.

— И кем трудишься?

— Физруком.

Он так заржал, что на этот раз скрючило как раз таки его.

— Чего, серьезно? — спросил он, едва отдышавшись. — Я пацанам расскажу, не поверят. Чапай теперь будет детишек учить, надо же!

— Кстати, о детишках, которых надо учить, — сказал я. — Меня тут пару дней назад встретили на пустыре. Молодежь какая-то, хотели на гоп-стоп взять…

— Надеюсь, от трупов ты избавился, — сказал он.

— Да не было никаких трупов, — сказал я. — Так, поучил их немного…

— Подожди, это не в субботу ли было?

— В субботу.

— Так это ты, что ли?

— Они из ваших?

— Так, молодежь. Рассказывали какие-то сказки, чуть ли не на Брюса Ли они там нарвались. Еще говорили, что вел он себя как-то странно, чушь какую-то и про год спрашивал… Я думал, это псих какой-то залетный, а это — Чапай контуженный… Расскажу им, с кем имели дело, и пусть радуются, что так легко отделались…

— Ты бы всем не рассказывал, что я вернулся, — сказал я.

Судя по его реакции, в этом мире я вел себя примерно так же, как и в прежнем, и это значило, что многие на меня затаили. Чем позже они узнают о моем возвращении, тем лучше.

— Ты чего несешь, Чапай? Пацаны будут рады тебя видеть даже если тебе и на самом деле пить нельзя. Давай в пятницу на нашем месте, да?

— Лучше на неделе пересечемся и уточним, — сказал я.

— Да чего тут уточнять? И где тебя искать-то? Ты сейчас где живешь?

Я сказал.

— А работаешь где?

— В двадцать седьмой.

— У Коляна там брат в восьмом классе учится, по-моему. Или в девятом, я точно не помню.

— Угу, — сказал я.

— Непременно зайду, — пообещал он. — Надо же своими глазами это увидеть и всем потом рассказать, а то не поверят… Обалдеть же можно, Чапай вернулся и теперь он физрук!

Глава 6

На следующий день я надел на работу спортивный костюм. В этом тоже присутствовала некоторая опасность, поскольку на нем была эмблема «адидас», и, насколько я мог судить, пошит он был оригинальной фирмой, а не китайскими подростками в грязном подвале, но, с другой стороны, я же физрук и такова моя униформа. Под костюм я нацепил белую футболку, вместо кроссовок — старые, изрядно поношенные, но довольно чистые кеды.

Надежда Анатольевна при встрече одарила меня одним из своих фирменных неодобрительных взглядов, но ничего не сказала. Ирину ни в учительской, ни в кабинете французского я не встретил, возможно, сегодня она работала удаленно.

Работы, как таковой, еще не было. Школа готовилась к первому сентября, и меня, как мужчину и молодого сотрудника, то и дело припахивали таскать какие-нибудь тяжести, двигать какие-нибудь столы и вешать транспаранты, и я начал понимать, почему Виктор предпочитает вообще не выходить из своей каптерки.