Другие грабли (СИ)

— Занимал. Но, во-первых, там было сильно меньше…

— Это проценты, — сказал «Квакин».

— Не до хрена ли процентов? — вежливо осведомился Тимур.

— Так мы и не касса взаимопомощи, — сказал «Квакин». — Там проценты и наша доля.

— А ваша доля за что?

— За беспокойство.

— Не до хрена ли беспокойства?

— Это кто как свое время оценивает, — сказал «Квакин». Он был спокоен и уверен в себе, потому что их было вдвое больше.

— … а во-вторых, я уже все вернул, — сказал потерпевший.

— Да ну? А у меня есть расписка, которая говорит об обратном.

— Так они мне расписку не отдали, — заявил потерпевший. — Сказали, что порвут. Я хотел, чтобы они на моих глазах ее порвали, но они сказали, что пацанам на слово верят…

Картина стала для меня чуть понятней. Это был «кидок», и бумажка, которую они использовали, служила только предлогом. В реальности они сделали это, потому что могли. И потому что считали, что сила на их стороне.

— Я ничего про это не знаю, — рассудительно сказал «Квакин». — Меня там не было, и брал ты не у меня, и отдавал, если вообще отдавал, тоже не мне. У меня есть расписка, в которой стоит твое имя, и меня попросили разрулить вопрос. Я и разрулил. Если есть ко мне какие-то претензии, давайте обсуждать.

И он бросил взгляд через плечо. Туда, где с наглыми ухмылками стояли одиннадцать его бойцов.

Я не знал Тимура и понятия не имел, как он себя поведет. Еще несколько… ну, может быть, чуть больше, чем несколько лет назад я сам полез бы в драку, и пофигу, что их вдвое больше, и я опасался, что Тимур может поступить так же.

В конце концов, мы с ним на одних улицах росли.

Поэтому я положил Клавдию на капот и сделал шаг вперед.

— Дайте сказать.

— А ты еще кто такой? — поинтересовался «Квакин».

— Я — Чапай, — сказал я. — Меня тут многие знают.

— Первый раз слышу, — заявил он. — Ну, говори, если есть что.

Я подошел поближе.

— Впереди интересные времена, — сказал я. — Времена больших возможностей и большого риска. Тут все скоро совсем по-другому будет, и на фоне грядущих перемен сегодняшние разногласия покажутся вам мелочью, недостойной даже упоминания. И чтобы дожить до этих времен, никому не стоит лезть в бутылку и устраивать разборки на ровном месте.

— О чем ты вообще говоришь? — спросил «Квакин».

— Ты телевизор не смотришь, что ли? — удивился Тимур. — Страна меняется, он об этом говорит.

— Ну ладно, — сказал «Квакин» и снова посмотрел на меня. — И что ты предлагаешь?

— Я предлагаю разойтись краями, — сказал я. — Принять соломоново решение. Компромисс. Вы вернете ему половину денег и мы будем считать инцидент исчерпанным.

На осмысление моего предложения у них ушло несколько секунд.

— Вернем? — недоверчиво спросил «Квакин». Похоже, он не поверил собственным ушам.

— Только половину? —возмутился потерпевший.

— Вот видите, вы оба недовольны, — сказал я. — Это и называется «компромисс».

— И почему я должен на него соглашаться? — поинтересовался «Квакин».

— Потому что худой мир лучше доброй ссоры, а здоровье вообще бесценно, — сказал я.

И почти сразу же пожалел об этом, потому что в данных обстоятельствах сентенция звучала, как вызов.

— Так, я не понял, — сказал «Квакин». — Это ты мне сейчас угрожаешь, что ли?

Со всей обреченностью я понял, что мы не договоримся. Только не сегодня, только не с ними. Они и приехали сюда не для того, чтобы решать вопрос. Они хотели продемонстрировать свою силу и заставить Тимура утереться, и мои слова не имели никакого значения, даже если бы «Квакин» им и поверил.

Дон Корлеоне считал, что договориться можно с кем угодно, но он ошибался.

Просто он никогда не жил в Люберцах.

— Нет, — громко сказал Сашка и принялся угрожающе шуршать дождевиком. — Чапай не угрожает, он предупреждает. А еще он пытается обломать мне весь кайф, к хренам. Он пытается договориться по-хорошему, хотя вы, гамадрилы, этого и не заслуживаете. А я пришел сюда, чтобы подраться. От души подраться с нормальными, сука, мужиками, но что-то я таких здесь не вижу.

И он достал из-под плаща свою здоровенную скалку, и ухмылки на лицах оппонентов перестали быть наглыми, а стали какими-то нервными. Конечно, из было вдвое больше, и они, скорее всего, должны были в этой драке победить, но теперь уже им стало понятно, что без потерь эта битва не обойдется. Ибо стоит подставиться хотя бы под один удар этой хреновины, и тяжелая травма будет практически неизбежна.

А кому-то подставиться все равно придется, и никто не хотел быть этим кем-то.

Судя по напряженному лицу «Квакина», он пытался заново осмыслить расстановку сил. Врубать заднюю и терять собственный авторитет ему не хотелось, но и драться с этим чудовищем он никакого желания не испытывал.

Времени на принятие решения у него было не так уж много. Молчание в этой ситуации будет истолковано, как слабость. Я лихорадочно придумывал какой-нибудь способ помочь ему сохранить лицо, но в голову ничего не приходило. Даже если Сашка извинится за «гамадрилов», чего он явно делать не собирался, по всем понятиям вот-вот должен был начаться махач.