Другие грабли (СИ)

— И что? — спросила она.

Ну да, Гай Ричи еще не успел снять свой лучший фильм, и его еще не успели растащить на цитаты, потому ничего удивительного, что она не поняла отсылки на монолог Кирпича.

— Там можно надежно спрятать тело, — сказал я, не вдаваясь в подробности.

— Не слишком ли это радикальный способ?

— Он простой, — сказал я. — Я вообще люблю простые и эффективные решения. Если кто-то встает у меня на пути, он очень быстро начинает об этом жалеть.

В общем, мы закончили завтракать, и она пошла одеваться, а я пошел в душ, и все было нормально еще целых пятнадцать минут, а потом она вышла в прихожую и обнаружила на полочке пистолет, про который я еще с ночи совершенно забыл.

Глава 25

Как говорил мой старик-отец, сколько тигра ни корми, а полоски у него все равно никуда не денутся.

Похоже, что события последних дней вернули меня в то дофизруковое состояние, о котором я предпочел бы не распространяться и в котором лежащее на виду оружие не было чем-то из ряда вон выходящим и не вызывало вопросов у тех, кто мог его увидеть.

А вот у Ирины вопросы возникли.

— Это пистолет? — спросила она.

— Это пистолет, — не стал отрицать я.

— А я почему-то думала, ты достаточно умен, чтобы не связываться с криминалом. Вот, значит, какие Робины к тебе по ночам ходят.

— Это не такие Робины, о которых ты подумала, — сказал я. — Если ты посмотришь на рукоять, ты увидишь герб страны. Это наградной пистолет.

— Видимо, теперь ты скажешь, что ты не только Бэтмен, но еще и Штирлиц.

— Скорее Бонд, — сказал я. — Джеймс Бонд. Не в том смысле, что не за наших, а по роду деятельности. Не глубокое внедрение, а быстрое реагирование… И все это в прошлом.

— Не так уж важно, что там было в прошлом, и что это за пистолет, — сказала Ирина. У нее было такое выражение лица, что… Ну, в общем я понимал, что все плохо. — Важно, что он лежит здесь. И что когда ты ночью пошел открывать дверь, ты взял его с собой.

И я понятия не имел, как это исправить. Я ведь даже правду сказать ей не мог, даже не потому, что это государственная тайна и вот это вот все, а потому, что она мне не поверит и подумает, что я издеваюсь.

Это не то, чем может показаться, просто меня пытаются убить агенты из будущего, да я и сам в каком-то смысле… Такое себе объяснение.

С таким же успехом можно было сказать, что это не мой и мне подбросили.

— Молчишь?

— Думаю, что сказать.

— Скажи правду, это проще всего. Это рэкет, да?

— Какой идиот стал бы заниматься рэкетом, используя наградное оружие?

— Но это бы все объяснило, — сказала она. — Квартиру, машину, синяки…

— Тебе показать документы на оружие? — спросил я. — На квартиру?

— Не надо, — сказала она. — Мне не нужен еще один Артем.

— То есть, мою версию ты даже слушать не будешь?

— А ты ее уже придумал?

— Мне не надо ничего придумывать, — сказал я. — Я работаю на комитет. Не тот, который комитет образования, а тот, который государственной безопасности.

— Понятно, — сказала она. — Прости, я пойду. Боюсь на работу опоздать.

И она ушла, а мне стало так погано, как давно уже не было.

* * *

Едва дождавшись окончания уроков, я отправился на поиски Ирины, но в учительской мне сказали, что она уже ушла домой, сославшись на легкое недомогание. Думаю, что я мог бы легко выяснить, где она живет, но какой в этом смысл? Версию получше я так и не придумал, а если заявлюсь к ней с предыдущей, то она может подумать, что я ее преследую.

В задумчивости я вышел из учительской и тут же нарвался на Надежду Анатольевну, по лицу которой блуждала довольная ухмылка, не предвещающая мне ничего хорошего.

— Здравствуйте, Василий…

— Иванович, — сказал я.

— Вас-то я и ищу.

— И вот вы меня нашли, — сказал я.

— Сигнал в РайОНО на вас пришел, — сообщила она и ее улыбка стала еще более довольной. — Очень нехороший сигнал.

И я, кажется, даже знаю этого сигнальщика. Надо было обе руки ему сломать, чтобы анонимок не писал.

— Понятно, — сказал я.

— Как вы должны понимать, не отреагировать на такое мы не можем, — сказала она.

— Реагируйте, — сказал я.

— Там сказано, что вы порочите моральный облик советского педагога…

— А вы? — спросил я.

— Что я?

— Вы не порочите?

— Я не порочу, — твердо заявила она. — И вообще, мы сейчас о вас разговариваем, так что не перебивайте меня и не паясничайте, Василий…

— Иванович, — сказал я.

— Я помню…

— Хорошо, — сказал я.

— Ничего хорошего! В то время, как наш коллектив борется за…

— Слушайте, женщина, — сказал я. — Оставьте меня в покое. Хотите реагировать — реагируйте. Не хотите — не реагируйте. Мне вообще все равно.

— Да вы… — она аж задохнулась от возмущения, но быстро пришла в себя. — Я этого так не оставлю! Я завтра же соберу педсовет!

— Шикарная идея, — сказал я. — Предлагаю вам заняться ее воплощением в жизнь прямо сейчас.

— Вы…

— Выдыхайте, — сказал я и пошел прочь.

— Увидимся завтра на педсовете, — бросила она мне в спину. Если бы слова были ядом, я бы сейчас уже, наверное, почернел и обуглился.

Но у меня с некоторого времени иммунитет.

* * *

Мне хотелось найти Ирину и все ей объяснить.

Еще мне хотелось найти Артема и тоже все ему объяснить.