Другие грабли. Том 2 (СИ)

— Потому что это первый случай в моей обширной практике, — объяснил Арнольд. — Обычно я могу найти ключики к любому человеку, но с такой защитой я сталкиваюсь впервые. Он абсолютно закрыт, и… Это все равно, что лбом в каменную стену долбиться. Никогда с таким не сталкивался.

Похоже, что если он и будет писать мемуары, то этот случай обойдет стороной. Редко кто готов вспоминать о своих неудачах, и особенно этого не любят делать всякие шарлатаны.

— Ладно, спасибо за попытку, — сказал Петруха и протянул Арнольду конверт с деньгами. Довольно тонкий конверт. Полагаю, в случае успеха он был бы гораздо более пухлым. — Счастья, здоровья, удачи во всех начинаниях.

Арнольд убрал конверт во внутренний карман пиджака, даже не взглянув на его содержимое, и удалился с гордо поднятой головой.

— Вообще ничего? — спросил я.

— Ты очень затейливо храпел, — сказала Ирина. — Но это вообще не новость, и я полагаю, что вы рассчитывали на несколько иной результат.

— И, прежде чем мы предоставим шанс следующему кандидату, я хотел бы переговорить с тобой с глазу на глаз, — сказал Петруха.

— Следующему кандидату?

— Ты же не думал, что я не подстрахуюсь от возможных неудач? — сказал Петруха.

— Мне выйти? — поинтересовалась Ирина.

— Нет, это было бы невежливо, — сказал Петруха. — Лучше мы с Чапаем сами выйдем. Ничего такого, обычные мужские разговоры…

— Развлекайтесь, мальчики, — сказала Ирина и принялась перебирать наваленные на журнальном столике свежие выпуски глянцевых журналов для мужчин. Ну, знаете, из тех, где в основном дорогие машины, разнообразное оружие и полуголые женщины, позирующие на фоне этого вот всего. Сомневаюсь, что она найдет там что-то для себя интересное.

Мы вышли в приемную, где дежурили двое Петрухиных боевиков с «калашниковыми» в руках.

— Десять минут, парни, — попросил Петруха. — Потом возвращайтесь на пост.

— Конечно, шеф.

— Это только из-за меня ты на военном положении или еще что-то случилось? — поинтересовался я, когда мы остались вдвоем.

— Это не военное положение, это почти обычная рабочая атмосфера, — вздохнул он. — Успокойся, не только из-за тебя. Конкуренты активизировались, но думаю, что за пару дней я все утрясу.

— Помощь нужна?

— А мне потом их всех хоронить? — сказал Петруха. — Нет, спасибо, сам порешаю.

— Так о чем ты поговорить-то хотел?

— О ней, — Петруха перешел на шепот и ткнул пальцем в сторону покинутого нами кабинета. — Ты вообще думаешь, что делаешь, Чапай? Не мог выбрать более удобный момент, чтобы свою личную жизнь устраивать?

Но суть в том, что никакого другого момента вообще может не быть, так что единственно возможный момент — это сейчас, и Петруха это тоже прекрасно осознавал.

— Я все понимаю, Чапай, — сказал он. — Но на кой черт ты ее в это втягиваешь?

— Ну, во-первых, это произошло случайно, — сказал я. — Во-вторых, она — взрослый человек, и ядерная война у нас одна на всех. А в-третьих, это не совсем твое дело, нет?

— Я вижу, что она вызвалась сама, — сказал Петруха. — Но она-то штатский, в отличие от тебя. Она не может оценивать риски…

— Ой, да ладно, — сказал я. — Любой взрослый здравомыслящий человек умеет оценивать риски.

— Ты подставляешь ее под удар. Ее ведь могут зацепить, даже не ставя перед собой таковой задачи.

— Если разобраться, то мы все под ударом, — сказал я. — Кроме того, у меня какое-то странное чувство…

— Легкая влюбленность, не? — уточнил Петруха. — Раньше с тобой такого не случалось?

— Не в этом дело, — сказал я. — Возможно, это все не просто так.

— Ну да, зачастую легкая влюбленность перерастает во что-то большее, но…

— Да погоди ты, — сказал я. — Если принять за гипотезу, что мироздание перебросило меня сюда не просто так, может быть, это как раз из-за нее.

— Да с чего бы? — спросил Петруха. — Кто она, при всем моем уважении и восхищении? Обычная училка французского, в исторических масштабах ее личность, как бы я ее ни уважал и ни восхищался, не значит ровным счетом ничего.

— Тогда почему судьба нас постоянно сводит?

— Может быть, потому что ты думаешь не тем местом, которым должен, Чапай, — сказал он. — Я не верю в судьбу.

— Я, в общем-то, тоже, — сказал я. — Но я верю своим инстинктам.

— А, ну понятно, — сказал Петруха. — Спермотоксикоз и его воздействие на некрепкую подростковую психику.

— А в глаз? — поинтересовался я.

— Они могут использовать ее против тебя, — снова завел он свою шарманку. — Ты, сейчас, считай на вражеской территории, а на вражеской территории любая привязанность — это слабость.

— Наверное, ты прав, — сказал я.

— Но ты все равно сделаешь по-своему?

Я пожал плечами. Все уже сделано, что тут говорить. Ирина засветилась перед потомками по полной программе, и даже если я ее сейчас демонстративно брошу, они все равно могут попытаться разыграть ее карту. И хотя я и находился в эпицентре событий, мне почему-то казалось, что рядом со мной ей будет безопаснее, чем где-то пусть даже очень далеко отсюда.

Возможно, это таки спермотоксикоз.

— Ладно, черт с вами обоими, — сказал Петруха. — Убьют, договорюсь, чтобы похоронили на соседних участках и буду носить цветы на могилки.