Другие люди: Таинственная история

Мэри отправилась на встречу с Майклом Шейном. Здание, в котором он продавал свое время, стояло сразу за рекой, недалеко от того места, где жила семья Ботэм — до того, как Мэри сломала мистеру Ботэму спину. Она в очередной раз задумалась о том, где сейчас Ботэмы и увидит ли она их когда-нибудь еще. Под порывами ветра водная поверхность рябила гусиной кожей. Река словно бы натянула кольчугу. Облака над головой тоже переживали тяжелые времена. Теперь она знала, что облака не живые — всего лишь воздух, газ, пар, — но сегодня они были очень похожи на призраки живых существ, поросят, например. Погода явно менялась, воздух был наполнен переменами. Майкл носился из огня в полымя, из пустыни перепрыгивал в кратер вулкана, но на той полоске земли, где пребывала Мэри, становилось все холоднее. Она еще раз взглянула на облака, опасливо пробирающиеся по небу, на их покрасневшие уши. Разлитый в атмосфере дух перемен вызвал воспоминание о чем - то по самой сути своей изменчивом и мимолетном: о мгновении, когда она остановилась как вкопанная в каком-то дворе, обращенная в статую странной игрой света. Времена года, должно быть, возвращают тебя назад, подумала она, если только есть то время, в которое ты можешь вернуться. Все с каждой секундой стареют; у каждого в голове есть большой дом, где он может передохнуть. Я устала от своей узкой тропинки, от этой сжатой колеи времени. Устала. От мелководья, заполненного грязной посудой, где сейчас плещется бледный Алан. Мне хочется плавать, где поглубже. Не могу больше высасывать, как младенец, до последней капли все, что предлагает каждое проходящее мгновение… Обезумевшая чайка с мерзкой крысиной мордой, искаженной злобой и страхом, пролетела с ней рядом и рухнула в воду в поисках отбросов. Что значит жизнь для этой крысы с клювом и крыльями? Мэри поспешила через мост. Метрах в десяти до его конца безумная чайка неожиданно вынырнула из пустоты и пронеслась прямо перед ее лицом. В глазах ее было ясное осознание того, что за ней наблюдали. Эта тварь все про меня знает, ужаснулась Мэри. Она спросила дорогу у высокого старика. Чтобы объяснить, он нагнулся к ней, опершись одной рукой о колено, а другой показывая дорогу. И долго еще стоял в той же позе после того, как Мэри продолжила свой путь.

У Мэри как-то само собой сложилось представление, что Майкл Шейн встретит ее в пронзительно-ярком свете студии — там, где звенят гитарные аккорды, скрипит стул, задаются каверзные вопросы. Все оказалось иначе. Холеная, до блеска отполированная девица уже поджидала ее, когда Мэри толкнула сияющую створку вращающейся двери. Мэри пришла вовремя. Она вообще никогда не опаздывала. Ожидавшая ее особа (с заколотыми темно-каштановыми волосами и глубоким знанием житейских премудростей в спокойных глазах) предпочла не подходить сразу к Мэри, когда та назвала свое имя у входа. Сначала она быстро осмотрела Мэри, холодно и с явным облегчением. Этот взгляд заставил Мэри вспомнить о своем наряде — сандалии, бывшие явно не по погоде, тоненькое хлопчатобумажное платье, дешевая, но вычурная блуза, которую Парис заставил ее купить на рынке рядом с домом, коричневый кардиган Алана, который она надела, потому что без него совсем замерзла бы. (Вообще-то у Мэри имелось пальто, доставшееся ей от Шерон. Вечно сыроватое пальто в оранжевую клетку, которое жило в ее шкафу. Мэри его не любила, да и пальто отвечало ей взаимностью.) От всех этих мыслей Мэри стало жарко. Следуя за девушкой по коридору, Мэри восхищалась привлекательными выпуклостями ее черной облегающей юбки, темными стрелками на чулках, звучными туфельками и их щеголеватым блеском. «Как близко я знала этого человека? — гадала Мэри, — Как хорошо он знал меня?»

Они вошли в пустую комнату — без сомнения, кабинет этой самой девушки: на столе лежала раскрытая дамская сумочка, пачка сигарет и золотая зажигалка, на вешалке безмятежно отдыхало пальто. В комнате была еще одна дверь, внутренняя. Открыв ее, девушка улыбнулась Мэри ободряюще и победно:

— Можете сразу проходить.

Майкл сидел за столом спиной к двери, и черная телефонная трубка примостилась на его плече наподобие котенка. Он тихо соглашался с кем-то, кто был на другом конце линии.

— Точйо-точно. Но мне туда ехать одно Марокко, — проговорил он и сам рассмеялся, — Да нет, терпеть не могу это место. Вот Гваделупа — всегда пожалуйста. Или там Санта-Люсия. Или Тобаго, за ради бога. Что, Барбадос? Барбадос?!

Он повернулся в кресле и заметил Мэри. Ей потребовалось собрать все мужество, чтобы выдержать его взгляд. Сперва ей показалось, что выражение его лица не изменилось, но не успела она перевести дух, как заметила, что он тревожно нахмурил густые брови. Он перестал слушать телефонный щебет.

— Стойте, где стоите, — велел он, глядя на нее в упор, — Я сейчас.

— Вы поразительно похожи на Эми, — продолжил он чуть позже. — Просто поразительно.

— Да, все так говорят.

Он поднялся.