Другие лошади

Но малыш сделал величественный жест рукой и кивнул сержанту на клетку:

– Погодь, не мудодь. А то помнишь, как прошлый раз? Хлопот не оберешься. Пусть лучше посидят с этим…

Второй малыш о чем-то вспомнил, ухмыльнулся и кивнул. А потом открыл клетку и втолкнул нас с Анатолием Валентиновичем туда. Нарколог не унимался:

– Вы не ошиблись. Мы племянники губернатора. Те самые, легендарные братья Членовы. Хотите поцеловать нас по разику?

Я не выдержал:

– Вы что, взбесились? Вы… Вы во что меня втянули… Я…

Тут я заводил носом, потому что шибануло…

– Говном, – подсказал Анатолий Валентинович.

– Ы, – подтвердил человек, отдыхавший на нарах. – Честно скажу – обосрался.

Голос человека показался мне до боли знакомым. Я повернул голову…

– Здоров, Сергеев! – заорал между тем Анатолий Валентинович. – Вот так совпадение!

С чувством юмора у пожилого лицедея был, чувствуется, полный порядок. Предоставив нам с Сергеевым возможность поглазеть друг на друга, нарколог обратился к малышам:

– Мужики, отпустите, а? Бес попутал. А тут еще Сергеев…

– Вы его знаете? – хором крикнули, вскочив со скамейки, малыши, словно и не было между нами короткой распри. – Ой, мужики, забирайте его и катитесь хоть куда.

Через пять минут мы катились по направлению к реке. Сергеев шел чуть поодаль, тяжело шаркая ногами.

Выбрав укромную часть берега, где над самой водой свешивались ветви какого-то неведомого мне пахучего кустарника, мы расположились на камушках. Анатолий Валентинович и я приняли образ созерцателей, а Сергеев воровато полез в воду стирать и мыться. По его судорожным движениям я понял, что вода была холодной.

Анатолий Валентинович между тем снова достал уже ополовиненную бутылочку с коньяком и прихлебнул. Поймав мой взгляд, он раздраженно пожал плечами:

– Захочу – брошу в ту же секунду.

Я криво усмехнулся.

– А самого вас как зовут? Напомните!

Я рассмеялся уже в полный голос и поинтересовался:

– Рукопись-то вы мне каким макаром послали? На деревню к дедушке?

– Какую рукопись? – пожал плечами нарколог.

Тут я разозлился:

– Слушайте, вы… Не знаю даже, как вас назвать. Зачем нужно было устраивать весь этот цирк, если?..

Анатолий Валентинович сделал еще глоток и закрыл бутылочку.

– Скажите, как вас зовут, а я за это скажу, кто прислал вам рукопись.

– Не ваше дело, – сухо ответил я.

– Дурак, – разозлился теперь уже Анатолий Валентинович и закурил терпкую сигаретину.

На меня вдруг нашел… Не страх… Скорее, оторопь напала. Потому что либо этот человек слишком нагло и очевидно лгал, либо…

– Я спросил не о вашем паспортном имени, – уже мягче, словно успокоившись от табака, продолжил нарколог, – а о вашем истинном имени.

Ко мне между тем вернулось раздражение.

– Не злитесь. Не дайте эмоциям захлестнуть вас. Человек сильнее! – посоветовал Анатолий Валентинович. – Вот Сергеев. Пьянь, идиот, а имя свое знает. Потому и пьет.

– А вы пьете, потому что не знаете, как вас зовут.

– Именно! – и нарколог многозначительно поднял указательный палец вверх.

– А я вот, например, отбросил такие высокие материи, – съязвил я. – Попросту сам завязал, перед тем как других жизни учить.

– Нет. Вот и коньяк мой вылакали.

Я в ужасе посмотрел на свое отражение в воде и увидел, что в моих руках маленькая бутылочка коньяка. Пустая. А по телу побежал забытый уже, но привычный и нехороший жар. Нарколог захлопал в ладоши. А я вдруг заметил, что на том месте, где стоял Сергеев и чистил белье, на воде нет даже кругов. Заметив это, я вскочил:

– Позвать… МЧС… Мили… Полицию… Спасти…

– Иди-ка ты домой. Надоел уже.

С этими словами Анатолий Валентинович сам вдруг вскочил и побежал по берегу.

– Стой! – закричал я. – Стой, гад!

И побежал следом. Однако алкоголь, старым недобрым гостем вернувшийся в мою кровь, толкнул меня вправо, потом влево. Я упал, еле удержавшись за куст, чтобы не искупаться следом за покойным Сергеевым. А когда выбрался на тропинку, нарколога и след простыл.

Решив, что нарколога не догнать, а Сергеева не спасти, я отправился домой…

Около подъезда стояла какая-то дама, которая при виде меня скорым шагом пустилась в сумерки подворотен.

Хотел догнать, но отдумал. Вспомнил про бутылку дешевой водки, которую я держал на случай визита каких-нибудь жлобских товарищей. Товарищей у меня не было, поэтому бутылка так и стояла в холодильнике.

– Но сегодня вечером ты умрешь! – крикнул я и захохотал.

Криком я спугнул рыжего кота, который как раз мочился в мой почтовый ящик. Обозвав кота «сукой», я с легким сердцем поднялся на пятый этаж и с четвертого раза попал ключом в замочную скважину.

– Мог бы сначала и позвонить, – обиженно протянули с кухни. – Предварительно по телефону или хотя бы в дверь.

Я рванулся на кухню и обнаружил нарколога, который сидел за прибранным и даже обтертым обеденным столом и в одну харю глушил водку из той самой энзэ-бутылки, закусывая яичницей. На Анатолии Валентиновиче болтался пестрый фартук. Очки запотели. Он откинул голову назад, и захохотал, и крикнул:

– Ши-зу-ха!

Последнее, что я помню – это как подо мной проваливается пол…

Просыпаюсь в 4.36 от странных звуков, доносящихся из квартиры этажом выше.