Другие лошади

Впрочем, Штейн упрямо не замечал великана.

– Шшо жи мне снилллсь. Шжо жи мме сснилллсь… – повторял и повторял он.

– А вот и гости! – пробасил великан. – Любка!

Любка, оказавшаяся фигуристой блондинкой, выпорхнула из домика и закружилась вокруг Штейнов и мужа со звучной фамилией Пузырев.

– Ой, как хорошо! Хорошо-то как! А то нам здесь до того тоскливо сделалось. Темно здесь и невесело. Всю ночь ни в глазу ни в жопе.

– А у нас… сыночек… – начала Вера.

Но Штейн не дал ей договорить:

– Верка, дуй за водкой… Значит, слушайте. Снилось мне, что я ночую в этом доме. И во сне вижу еще один сон. И в этом втором сне старик без… А, вы не в курсе. Хрен с ним. Старик безногий…

Неожиданно Вера поймала себя на том, что не может больше говорить о Леньке.

Тем временем Штейн продолжал:

– И вот безногий говорит мне, что в подвале – клад. Потом я возвращаюсь в первый сон. Спускаюсь в подпол, землю рою. Раз – лопата обо что-то стукнула. Железный сундук. Я его открываю, а там…

– Золото-брильянты! – хором выдохнули великан и Любка.

– Деревянная чурка.

– У-у… – разочарованно выдохнули супруги.

– И вдруг – чурка открыла глаза…

Посреди ночи у компании закончилась последняя свечка. Тогда-то, хлопнув еще по стакану, Штейн и Пузырев решили жечь костер прямо здесь, притащив из машины Пузыревых мангал. В ход пошли табуреты. Потом Пузырев, который нес больше Штейна хотя бы потому, что пить начал позже, вышел из дому и вскоре вернулся с огромной охапкой сушняка.

– Сгорим же, – пискнула Верочка, но умолкла, получив от мужа увесистую плюху.

– Не ссы, подруга, – подмигнула ей Любка. – Простудишься!

А когда запалили костер, в голову не слишком честно́й компании пришла еще одна мысль.

– Че сидим как на похоронах! – пьяно расхохотался Штейн.

Правда, слово «сидим», он уже говорил как «сдм».

После этого Штейн ринулся на улицу и включил в машине сабвуфер.

– Танцы! – заорал Пузырев.

– Стоп-стоп! – запротестовала Любка. – А она – не пьет!

И Любка показала пальцем на Верочку так, словно обвиняла ее во всех смертных грехах человечества. Штейн, который пришел с улицы не с пустыми руками, сунул жене под нос открытую бутылку водки.

– Пей, сука!

Верочка посмотрела на мужа так, словно видела его в последний раз, потом взглянула на бутылку и неожиданно привычным каким-то движением запрокинула ее вверх, жадно распахнув губы навстречу огненной воде…

– Танцы! – заорал Пузырев.

– Я это где-то уже видел, – хихикнул Штейн и отправился в угол с явным намерением помочиться.

– Стррриптиииз! – взвизгнула Любка и через голову стянула с себя потрескивающую от статического электричества олимпийку.

Еще через минуту Пузырев стащил с себя штаны, при этом не устоял на ногах и завалился на бок, опалив от огня густые волосы на груди и чудом не опрокинув мангал. Наверное, для того чтобы спасти друга, Штейн помочился снова – на угли, которые выпали из мангала на пол.

– Смотрите! – крикнула Верка.

Правда, это звучало как «срите».

А когда глаза Пузыревых устремились к ней (муж, стоя у костра, продолжал смотреть на свой орган, словно собрался вести с ним задушевную беседу), Верка, царственно расправив лопатки, без рук расстегнула лифчик.

– Хопа! – взвизгнула Любка.

– Какие они у тебя… – чрезвычайно тоненько произнес Пузырев и положил на немаленькую Веркину грудь свои ручищи.

Любка пьяно захохотала, посмотрела на Штейна, подумав мгновение, махнула рукой и повернулась к образовавшейся паре.

– А давайте… нуу… втроем! – значительно произнесла она.

Это прозвучало громко и отчетливо, так, что Пузыревы с Верочкой растерянно переглянулись. Потом они поняли: просто в машине замолкла музыка – и снова расхохотались.

И в этот момент раздался стук в дверь.

– Кто там?.. Войдите… – жеманно произнесла Любка.

– Час триста, – брякнула Верка не весть откуда взявшееся в голове.

– Ночь – навсегда, – воинственно продолжил Пузырев.

Двери распахнулись. На пороге стоял Вася и смотрел на пьяных и нагих совершенно мертвыми глазами.

– Ты хто? – взвизгнул Пузырев.

Вася открыл рот, из которого змеей выпрыгнул огонь и заполонил собой все вокруг…

Через десять минут рассвело.

На окраине деревни показался Ленька.

Он шел, шатаясь, осторожно переступая разбитыми, израненными ногами по сырой и острой траве.

Остановился на том месте, где совсем недавно была заброшенная часовня.

И явственно услышал, как под землей трижды прокричал петух.

2. Сергеев