Другие: Она чужая

И еще ей снился Алекс, который разговаривал с ней, шептал что-то, рассказывал, как жил все это время, как всегда смеялся. Эти его шутки про ее лишний вес, преследует ее даже в бреду. Если бы не боль и холод, Кэш обязательно посчитала бы, что это очень приятный сон, только вот еще бы Минди в нем не появлялась. Было бы вообще замечательно!

Во сне она превращалась в оборотня и визгливо лаяла на Кэш, бросаясь ей в лицо:

— Руки прочь от него! Он — мой!

В следующую секунду, она уже улыбалась Кэш и протягивала к ней руки, требуя от нее чего-то.

— Давай-давай!

Все смешалось — мечты, сны, кошмары и бред вызванный горячкой.

Кэш открыла глаза, сонно вздохнув, и тут же закрыла их, ослепленная солнечным светом.

Несколько минут она просто лежала на подушке, натянув на лицо пушистое одеяло, пытаясь продлить сновидение. Ведь однажды у нее получилось?! Давно ей не снились сны, даже такие странные, но разве грезы могут быть нормальными?

Но у Морфея на ее счет были совершенно другие планы, или если уж быть совсем точным — не было никаких. Пугливый бог сбежал, лишь посмеявшись над ее ничтожными попытками и желаниями вернуться в его царство.

Она открыла глаза, наконец сфокусировав взгляд на окружающей ее обстановке, на потолке с люстрой на цепи: каркасным кубом с заключенной в него классической хрустальной люстрой, такие чаще всего можно увидеть во дворцах времен Людовика XVI или в дизайнерских интерьерах типа бохо. Любопытное сочетание, не лишенное вкуса, но…

Кэш резко поднялась, до нее наконец дошел смысл увиденного.

Это не ее спальня! Даже близко не ее!

— Вот же чёрт!

Ее дом, спальная комната такая уютная и местами старомодная, со старой, нет, старинной мебелью, вместо штор на окнах тюль, что впускает свет, цветочный рисунок которого ложится красивой тенью на стену, а это… Это просто прямоугольник окна с тяжелой серой портьерой!

— Лежу себе! Валяюсь! И люстра эта! Чёрт ее дери!

Обвинила она предмет непонятно в чем, а именно признала за ним всю вину собственного легкомыслия!

Кэш свесила ноги на пол, откидывая одеяло в сторону. Где она? Который сейчас час? Если солнце так высоко, то на часах не меньше одиннадцати! Она пропустила кормежку собак!

Кэш отвлеклась от панических мыслей о том, что она безнадежно проспала, взглянув на свои ступни в вязанных серых носках, потом на голые щиколотки, затем и вовсе оглядела себя, возвращая одеяло на место, накрывая им голые коленки.

Слабенькая попытка накрыться одеялом! Она в одном белье!

События вчерашнего вечера обрушились на нее. Кэш прикрыла глаза, стараясь сконцентрироваться на воспоминаниях — хоть убей ее еще раз, но не помнит она лица того мужика!

Не просто сбил ее, убил! Нет-нет-нет! Добил! Вдобавок ко всему привез ее к себе домой, раздел…

При мысли о том, что ее кто-то «раздел» Кэш стало слегка не по себе. Сразу возникла аналогия с Белоснежкой и заходившими к ней, до принца, другими претендентами на руку и сердце, что решили не ограничиваться одними лишь поцелуйчиками.

Гадство!

Она прислушалась к себе: ничего не болит, но при таких обстоятельствах — это и не удивительно! Не должно ничего болеть! Все заросло, зажило!

Очень мерзко.

Сглотнув тошнотворный комок и поежившись от пробежавшей по телу изморози, Кэш, плотнее закутавшись в одеяло, быстро прошла к окну, оглядев заснеженный пустующий двор. В другой раз она бы обязательно полюбовалась панорамой заснеженного леса вдалеке, романтично залитого солнцем, с кружащими в воздухе снежинками, что смахнул с крыши ветер. Но сейчас, ей было не до лирики! Ей нужно найти свою одежду или то во что можно было бы одеться и убраться отсюда.

— Не мог он не видеть ее на дороге!

Да, что она такое говорит?

Мог! Еще как мог!

Сколько раз она разговаривала по телефону или тянулась к сумочке в его поисках, не глядя при этом перед собой? Преступная, смертельная беспечность. Безответственность! Такое было и не раз, но все слава Богу обходилось! Но вот водитель действительно мог бы ее и не заметить, все могло выйти случайно, если бы не одно, но…

Он стоял и смотрел, как она умирает. Без паники и без этого: «о мой Бог! что я же я наделал?! Мисс! Что с вами?!»

Не было этого всего. Хладнокровный ублюдок.

А теперь она неизвестно где!

Он что увидел, как она приходит в себя? Решил спрятать тело, а потом заметил, что она не собирается умирать?

Кэш еще раз прикрыла глаза, но как не старалась у нее не получилось приблизить лицо убийцы в своих воспоминаниях, разглядеть в нем хоть что-то.

Она повернулась, еще раз оглядев свою комнату с темными досками полов, ковром возле кровати (или под кроватью), темной кушеткой в ногах, на прикроватные тумбочки и темные торшеры по обеим сторонам, на длинную темную картину на стене и на саму кровать что выделялась посреди этого мрачного царства светлым цветовым пятном с белоснежным постельным бельем, одеялами, подушками и даже отброшенным в сторону покрывалом.