Другие правила

— Доедем до паркинга — ушлем те платформы обратно! Включим на разгон! А то пока разгрузим… Остановить не остановим, но задержим.

— В принципе да!

— Яэль! Займешься этим, а мы будем таскать!

— Есть!

У входа в туннель платформа остановилась, и мужское большинство ухватилось за драгоценные ульмотроны. А Яэль кинулась к самоходной технике — включать и направлять. Платформы из тех, что на ходу, устремлялись в перспективу. Первая, вторая, третья… Они гулко завывали, железно погромыхивая на разбитых плитках пола, как на рельсах. В раздирающем вое первая платформа с шумом вломилась в тяжелую воду. Вторая с отвратительным скрежетом залезла на нее, третья врезалась во вторую — дыбом встал исковерканный настил, — и пошло-поехало… Рев встречного воздуха в обтекателях, грохот, визг рвущегося металлопласта…

— Классно! — оценил Черняк, отпыхиваясь. — А давайте своды обрушим?!

— Не здесь. — Жилин подхватил последний ульмотрон и сказал сдавленным голосом: — Наверх, быстро! Скибрам — прикрывать!

«Пауки», подпрыгивая, будто от нетерпения, подождали, пока их хозяева скроются на серпантине пандуса, и кинулись следом — по-рачьи, не спуская восьми глаз с туннеля.

— Эй, кто свободен! Подрежьте нижний пандус! У верха, у верха! Да!

Торопясь, Яэль прошлась лучом по металлическому полу, оставляя выплавленные вороночки и прожигая дырки. Фух! — вздохнул плазменный излучатель Бранкевича, и пандус, с визгом раздирая облицовку, грохнулся о пол. Через полминуты на него тяжко спланировал второй.

— Экономьте заряд!

Третий пандус упал ребром, отслоив титановое покрытие. Чиркая по стене, титан высекал синие искры. Четвертый ухнул вниз и переломился пополам.

— Хватит! Ходу! Маскировку не отключать!

«Однойка» с «двойкой» остались дежурить в верхнем коридоре, «тройка» и «четверка» приняли пост в кессоне. А «пятерке» и «шестерке» досталось внешнее наблюдение.

Ополченцы повскакивали на краулеры, и гусеницы завертелись с сумасшедшей скоростью. Поднимая тучу пыли, Жилин повел отряд к ближайшей шахте. Яэль ехала рядом с ним и угрюмо думала о том, что на Сырте пахнет войной. А запах у нее мерзейший… Мертвечиной несет от войны. Кровью, гарью и потом. Лекарствами, гноем, хлорелловой похлебкой… А чем пахнут слезы по убитым? Страх умирания? Усталость после третьей смены подряд? Боль от пыток?

Господи, как хорошо было! Работаешь, строишь, «организуешь эксплуатацию кибертехники по утвержденным нормативам» — и радуешься! И Антон с тобой, и друзья, и разговоры по вечерам… «Ладно, — подумала Яэль, — вы заказали музыку, поглядим теперь, как запляшете!»

Глава 32 ПОЯС АСТЕРОИДОВ, МОАНА

Эдик спал без одеяла — в каюте было тепло. А сбоку его грела Настя, голенькая и гладенькая. Удоволенная. Иногда ее тихое, ровное дыхание сбивалось от незримого усилия — снилось что-то… А от него сон бежал. Эдик счастливо вздохнул, припоминая первые, вздрагивающие касания девичьих ладоней. В обоих любовниках было так мало веса, что Настя легко поднимала Эдика и крутила им, как хотела…

Настя повернулась и задышала, то опаляя его шею выдохом, то холодя на вдохе. Эдик снова вздохнул, опасливо и замедленно — пусть Настечка поспит…

Вчера был банный день, каждому нагрели по ведру воды. Это был праздник. Может показаться странным — ну что такое девять или десять литров горячей воды? А вы помойтесь неделю из стакана с тепленькой аш-два-о, узнаете…

Что сегодня нужно сделать? Закончить с башенкой пеленгатора. Ну, это Виталя и сам сможет. Там осталось— всего ничего… Почему-то стало падать давление воздуха— видать, где-то утечка. Ну, это мы поручим Ваське — он по СЖО спец… Секции с хлореллой — вот чем надо заняться. Что-то там не наладится никак. Может, водорослям холодно? Скорее голодно… Лед тут как на Луне: вода плюс аммиак плюс углекислый газ плюс метан. А фосфор где брать? Надо подумать… «В общем-то, — пришла неожиданная мысль, — это даже хорошо. Не ломаешь голову, чем занять людей, чтобы не перессорились от скуки, чтобы остались людьми. Они и так заняты делом — все, с утра до вечера, и, кажется, зело этим довольны, даже неработающие…»

Настя зашевелилась, открыла глаза, улыбнулась. И снова смежила веки.

— Привет, — пробормотала она сонно.

— Привет…

Девушка потянулась, прижимаясь к Иволгину, и вытеснила из его сознания и Моану, и Землю, и галактику Млечный Путь…

Утром по БВ Эдик поднялся приятно утомленным. Всю бы жизнь такую усталь… Настя ускакала к подружкам. А он побрился (отточенным ножом — полковник научил. Противоволосяная паста кончилась еще позавчера) и занял очередь в столовую. Перед Эдиком стоял Костя Ружский, костлявый студент-физик.

— Кто крайний?

Подошел Пракеш, энергетик и межпространственник-аматер, встал за Эдиком и завел с Ружским высоконаучную дискуссию на тему многомерности миров. Эдик понимал с пятого на десятое.