Другие правила

Изрядно отхлебнув, Антон содрогнулся. Гадость какая… Он пошарил глазами за окном и остановил взгляд на смуглом чернявом юноше с миниатюрным пультом управления на шее. «Добытчик! — подумал Антон с неожиданной злобой. — Ах, что вы, что вы! Т-трудяга…»

От стада бесшумно летящих грузовиков внезапно отбился громадный «питер-вестерн», засиял габаритами, как новогодняя елка, и подрулил к чернявому юноше.

Юноша не спешил, но и не отвлекался. Он деловито похлопал по теплому капоту, откинул панель, высматривая порчу, заглянул под массивный хромированный бампер и стал копаться в соузлиях, ковыряться, подтягивать, поправлять, подкручивать… И все это он делал с таким удовольствием и вкусом, что Антона завидки взяли.

…И что-то в нем самом сдвинулось, возникло как бы из ничего. Будто на проржавевшие, закисшие шестеренки плеснули масла. Зубчатые колесики жадно обволоклись скользкой пленкой, заскрежетали и провернулись.

«Съезжу, — решил Антон. — Выйдет там что или не выйдет, а попробовать все равно надо…»

Глава 4

1

Конецполь, Ольвиопольского уезда

Без десяти пять на мутном синем горизонте заяснелись очертания Конецполя — плоские кремовые корпуса, прилизанные веретена тополей и старинная градирня, оставшаяся от разобранного сахарного завода. Только это и было видно — по обе стороны от дороги стояла пшеница выше человеческого роста. «Стоколосовая», пережиток неолита. Ничего, скоро экологи и до этого поля доберутся, запашут и любовно, по травинке, взрастят дикую степь. Прогресс, так сказать. Борьба хорошего с лучшим.

Жара спадала, но было еще душно. Пахло полынью-чернобыльником и чуть-чуть шалфеем. «Ну и где эта школа? — нервничал Антон. — Пора бы уж появиться. А это не к ней ли?..»

Замигали впереди сигнальные световые столбы, и Родин свернул на узкую дорогу к уездному учебному центру. У школьного парка жались, поближе к деревьям, каплевидные геликоптеры. На обширной бетонированной площадке, уставленной пустыми атомокарами, не нашлось ни одного свободного места, и запыленный, зачуханный «гепард» с царапаньем и треском врюхался в заросли колючей груши. Приехали. Крутившийся поблизости кибердворник с энтузиазмом застрекотал и бросился мыть и чистить грязную машину, скрести ее, протирать и наводить глянец.

«Совсем как я, — усмехнулся Антон, — сидит и ждет, пока работа сама к нему явится…»

Вымотанный гонкой по жаре, щуря уставшие глаза, он с наслаждением окунулся в прохладную, пятнистую от солнца тень аллеи. Желтая ровная дорожка повела его через каштановую рощу, мимо стеклянных спален и пестрых коттеджей, мимо прозрачного голубого бассейна с вышкой для прыжков, мимо мастерских, мимо вишневого сада, где Антон впервые увидел детей — очень аккуратные, очень прилежные, мальчики и девочки сидели за партами, расставленными прямо под деревьями, и писали в своих тетрадках, а молоденькая воспитательница ходила от одного к другому и что-то объясняла вполголоса.

— Извините, а вы к кому, сударь?.. — спросил Родина серьезный детский голос. Антон обернулся. На него строго и пытливо смотрел отрок в коротких штанах и в летней рубашке из микросетки. «Типичный инкубаторский», — подумал Антон. Умное, воспитанное дитя. Опрятное и без комплексов. В его возрасте Антон и иже с ним ходили «бить инкубаторских» — отказников из школы-интерната на Богополе. Сколько жестокости было в тех драках на чопорных, подстриженных, причесанных, шампунем мытых улицах! Сколько ярости! И никакого смысла. Ни малейшего! И интернатовские всегда давали сдачи. Теперь они поднимают вечную мерзлоту, водят громадные планетолеты, осваивают абиссаль. Или заняты еще каким-нибудь делом, тоже большим и важным. Все они стали кем-то…

— Ты дежурный? — спросил Антон.

Мальчик кивнул.

— Мне нужен учитель Строев, — объяснил Родин, озираясь. — Он вообше-то здесь?

— Был с утра, — заверил его дежурный. — Пойдемте, я вас провожу.

Они вышли на солнце и двинулись по широкой просеке в густой, в рост человека, сочной траве, глушившей даже абрикосы-дички. Стояла духота, как в парной. От травы шел острый, горький запах.

Мягкая зелень справа мокро захрустела, раздалось глухое басистое мычание, и гигантская пятнистая корова высунула из травы любопытную морду.

— Марта, Марта… — ласково потрепал ее дежурный, задрав руку.

Марта вздохнула, как кит, тряхнула головой и выпучила на Антона большой круглый глаз. Родин постарался обойти «буренку» стороной.

— Ну и скотинища! — сказал он потрясенно. — И тебе не страшно? Три метра в холке!

— Ну что вы, — снисходительно сказал дежурный, — они же добрые! И очень послушные. И потом, мы молока не знаем куда девать! Парного!

Из травы, озабоченно стрекоча, выскочили плоские серебристые киберпастухи на широких, мягких гусеницах и погнали Марту в стадо.

— А вот наша школа!

— Где?А-а…

Школа была двухэтажная, белая с кремовым. Высоченные шелковицы, ивы и яворы загораживали от солнца ее переднюю прозрачную стену.

— Как тебя звать хоть, дежурный? — спросил Антон. — А то неудобно как-то…

— Берталан. Просто Берци.

— А меня — Антон.

— Очень приятно, Антон, — вежливо сказал Берталан.