Другие семь дней

— Устраивает, — согласилась Танька. — Слушай, давай не будем ждать, когда он подотрется? Поехали! Ты еще хотел к деду Степану заехать.

— Верно. Ауфвидерзейн, Отто.

— Ауфвидерзейн, Фриц.

Мотоцикл, ревя мотором, мигом домчал путешественников до дома старших Брусникиных. На этот раз Федька ворвался еще шумнее, чем обычно.

— Дед! Ты не поверишь! — с порога заявил он.

— Ты слетал в СССР, — спокойно сказал Степан Андреевич. — И тебя там никто не съел.

— С тобой неинтересно, — Федька сделал вид, что надулся. — Ты всё знаешь заранее.

— О вашей дурацкой акции весь день болтают по телевизору. И как тебе летать на машине с фашистскими крестами?

— Мы… — начала Танька.

Федька жестом оборвал подругу, посмотрел в глаза деду и, не смущаясь присутствия Таньки, произнес:

— В рот им, а не кресты у меня на крыльях! Наш самолет Отто не перекрасил. Зато тебе посылка. Из Камышовки.

И поставил на стол банку соленых огурцов.

Степан Андреевич расцвел.

— Настоящие… Как мама солила…

— Дед, прости, но… — правнук не знал, куда девать глаза, — это она и солила. Только я не стал говорить…

Наступило молчание. Потом самый старший Брусникин вытер слезу и сказал:

— Правильно. Ни к чему. Взрослеешь, внук. И спасибо. Варенька не хуже делает. Просто мамины — есть мамины…

— А где бабушка?

— Спит уже. Время-то сколько. Я тебя ждал. Вас. Как тебе Россия, Татяна?

— Танька, — поправила девушка. — Теперь точно Танька. Там здорово. И не в еде дело. Люди… нет, они, конечно, бедно живут. Но… они искренние. Настоящие.

И окончательно засмущалась.

— Ну ладно, — произнес Степан Андреевич, — на сегодня, надеюсь, ваши приключения закончились?

— Почти, — сказал Федька. — Надо осветить в интернете причину массовой болезни пилотов.

— Да, — подтвердила Танька, — А то никто не знает, что самолеты покрасили вредной краской.

— На самом деле? — удивился дед.

— Мы огурцы тебе привезли, — серьезно произнес Федька, — а они их ели. И запивали пареным молочком. Я правильно сказал? Оно пареным называется?

— Не пареным, внучек, парным, — поправил Степан Андреевич, и все трое расхохотались.

СССР. Войсковая часть ХХХХХ.

Юрий Колганов, майор РККА, управление «Ноль»

Тянуло в сон. Еще бы, три таких перелета на самолетах, отнюдь не отличающихся комфортом, с точки зрения двадцать первого века конечно, да еще потом долгая поездка в закрытом автомобиле. Крайний самолет, признаться честно был совсем неплох. Ли-2, а точнее, как потом признался летчик, родной американский «Дуглас», поразил непривычными, но весьма удобными креслами, расстояние между которыми вполне позволяло вытянуть ноги. Но трясло его на воздушных ямах немногим меньше, чем пресловутый ПР-5. Оказавшийся в действительности чем-то вроде ухудшенной «Аннушки», Ан-2, на котором в свое время еще старшему лейтенанту Колганову пришлось полетать немало, этот биплан вытряс из отвыкшего от таких пертурбаций майора все содержимое желудка. Даже сейчас, спустя сутки, Юрия передернуло от неприятных воспоминаний. А ведь завтра напряженный рабочий день…

Проверив, как заведен и насколько установлен будильник, не привычный электронный, а местный механический, он лег в постель, укрывшись одной простыней. Погода, несколько дней вытворявшая неведомо что, снова стала летней и в доме, без привычного кондиционера, было душно.

Поворочавшись немного, он все же забылся беспокойным сном. И снилось ему…