Другие (СИ)

А Луми наоборот любил своего напарника. Любил, как старшего братика. Не смотря на то, что тот был легко сравним с динамитом по характеру. Но даже сам Каге об этом не знал. И, хотя, иногда Луми не понимал напарника, как например, в случае с Кити, он все равно очень любил его и уважал. Даже сейчас, когда напарник уже долбил его головой об пол. Луми смотрел на него, как младший брат на старшего, и улыбался. Хотя бы оттого, что тот обратил на него хоть какое-то внимание.

Кити сидела, прислонившись к стене. Она смотрела на красивую большую звезду. Казалось, будто эта звезда живая.

"Милли… я не успела даже толком поговорить с тобой…" с досадой подумала она.

Серебристый снег под теплыми лапами маленькой птички комочками обрушился на алый цветок камелии. Цветок, немного наклонившись, с тихим хрустом оторвался. Ухо Кити дрогнуло. Глаза вдруг дернулись.

"Мне Собу нравится" прозвучало вдруг в ее мыслях.

— Что? — Дикий встал на четвереньки. — Какого черта ты его вспоминаешь? Он тебе давно не нравится. Я уверен, после того случая он до сих пор лежит в больнице. Кто же ему поверит, что это сотворила с ним девочка, жаждущая мести?

— Не знаю. — Мысленно ответила ему Кити. — Но ты помнишь ее?

Показалось, будто Дикий испугался.

— Эту предательницу? Да ее даже вспоминать тошно! Она настроила Собу против тебя. Она тебя предала, она сделала тебе много гадостей…

— Она очень мстительна. Я даже знаю, что она обязательно что-то выкинет мне в отместку.

Дикий замер.

— Так вот ты о чем?

Длинный прозрачный хвост одним кончиком легко подхватил цветок и поднес к лицу Кити. Кити подняла правую руку и положила его на ладонь. Кончиками пальцев левой руки она отряхнула с лепестков снег.

— За что я люблю камелию… она такая нежная. И опадает целыми цветками, а не лепестками.

Дикий фыркнул.

— И в кого ты такая? Я тебе об одном, а ты о камелиях.

А в это время…

Мичи сидел в своей комнате. Он переписывал формулы с листка в книжечку, так на листе они уже не помещались. Мичи аккуратно выводил каждую буковку и каждую циферку. Таков уж был он. Хоть на его столе и полках был безумный хаос, как и в ящике для белья и в шкафу, но почерк у него был невообразимо красивый и аккуратный. Все буквы красовались аккуратными ленточками. У каждой прописной буквы он находил, где нарисовать хвостик или завитушку. В отличие от Кити. У нее везде был идеальный порядок, кроме записей. Почерк, как она сама признавалась, у нее был просто ужасным. Нередко она сама путала буквы, которые собственными руками написала. И завитушки, и те кривые, она рисовала только у буквы "K".

Мичи с нежностью переписал формулу жидкой смерти, но тут его лихорадочно передернуло.

— О, нет! — воскликнул он, судорожно вертя листок в руках. — А где же моя формула жидкости, поглощающей молнии? Ах! Ее нет?!

Спустя минуту Мичи нервно носился по комнате, раскидывая все вещи. Ролли, его пес, породы колли, только высунул из-под кровати голову, как ему на нос прилетели темно-серые штаны, сужающиеся к колену, но идущие в обтяжку по икре до самых лодыжек. Которые, кстати, Мичи так давно не мог найти.

Ролли свел глаза к штанам и, облизнувшись, начал их обнюхивать, даже не стряхнув с носа. Мичи точным и громким, как марш, шагом подошел к нему, глядя уже не взволнованно, как минуту назад, а грозно и злобно, немного прищурившись.

— Дай сюда! — Мичи ловким движением сорвал штаны с собачьего носа и повесил через плечо. — И нечего так их нюхать! Не мясом же пахнут!

"О, мои штанишки! Как я вас искал! Спасибо тебе, нос Ролли, за то, что ты есть! И за то, что именно на тебя они приземлились, когда я рылся в шкафу! Вот под кроватью я еще лет 20 бы их не нашел!" при этих мыслях в глазах Мичи загорелась нежность. Мичи тряхнул головой.

"Так! Позвольте, какие штаны? Я же формулу ищу!" лицо Мичи снова стало взволнованным. Мичи метался по комнате. Он даже чуть не оторвал занавеску, надеясь, что во сне случайно переписал формулу туда. Но формула, как садист, даже не давала подсказок.

"Ты же мужчина! Не смей тут плакать!" говорил себе Мичи. Но что тут делать, когда такое случилось…

Мичи начал ходить по комнате от стены к столу. Туда и обратно. Походил, походил. Взглянул на листок. Треснул кулаком по лампе, развернулся, пошел таранить стену. Протаранил. Стало еще хуже на душе. Походил, походил… нашел!

Мичи смотрел в самый уголочек листа. Там аккуратными символами была выведена формула его любимого снадобья, впитывающего молнии. Мичи с любовью переписал его на место и обернулся на комнату. Улыбка прогнулась в обратную сторону и стала больше похожа на радугу. Мичи упал на стул, но промахнулся. Стул стоял чуть левее, но это Мичи открыл, когда больно ударился головой об стол, а копчиком об его ножку.