Другие. Солдаты вечности

Мешок на ее голове ранее служил, видимо, пакетом для перевозки китайских саше с благовониями. Сорок минут, что длилась поездка, Ирина вдыхала аромат букета орхидей, жасмина и мяты.

С этим же мешком на голове ее вывели из машины, провели вниз по какой-то лестнице, где она подвернула ногу, потом громыхнул какой-то засов, а потом мешок исчез, и перед глазами появилась темнота, и сырой запах помещения без окон и дверей тут же заставил Ирину поморщиться.

– Черт возьми, что здесь делает женщина? – услышала она, но никак не могла рассмотреть говорившего. В мешке был хотя и тусклый, но свет. Сейчас же перед ней зияла могильная темнота. Незнакомцу в помещении было легче – привыкший к мраку взгляд его разбирал не только очертания предметов, но и их суть.

Голос не показался ей знакомым.

– Кто вы? – спросила она.

Незнакомец в джипе был прав. Все, что происходило с ней до сих пор, не должно было вызывать и намека на удивление.

– Моя фамилия Лоскутов. А кто вы?

– Я дочь генерал-полковника Зубова, Ирина.

– Что?..

– Почему вы удивлены?

Послышался звук, похожий на тот, который издает стул, когда с него встает человек.

Через мгновение она увидела очертания человека.

– Я служил в оперативной бригаде особого назначения, когда полковник Зубов ею командовал.

– Значит… значит, вы знаете и майора Стольникова? – Ирина едва не задохнулась.

– Капитан Стольников был командиром разведвзвода, в котором я служил. Что вы здесь делаете?

– Меня сюда засадил Ждан.

– Ждан?!

– Вы и его знаете?

– Я знал лейтенанта Ждана. Славный парень.

– Теперь он – бесславный ублюдок полковник Ждан.

– У меня голова идет кругом, – признался Лоскутов, вернулся к нарам и снова сел.

Ирине пришлось повторить все, что она перед этим рассказывала Дольскому и Лукьянову.

– Почему вы молчите? – спросила она, когда после ее рассказа повисла невероятно долгая пауза.

– Откуда мне знать, что вы не провокатор? Я забыл, как выглядит солнечный свет. Меня схватили в Москве, обездвижили, обкололи какой-то гадостью, и теперь я даже не знаю, где нахожусь. И первый, кого я встречаю за последние черт знает сколько дней – женщина, которая уверяет, что знает Зубова, Стольникова, и рассказывает мне истории, достойные докторской диссертации врача-психиатра.

– Поверьте, – взмолилась Ирина, – я не лгу вам!..

– Тогда расскажите мне что-нибудь о своем отце и Стольникове. Расскажите что-нибудь, чтобы я вам поверил.

Спустя час они беседовали уже более откровенно.

Глава 4

В жизнь Ирины ворвался вихрь новых ощущений. То, что рассказывал Лоскутов, не укладывалось в голове девушки в понятную, привычную для нее схему поведения мужчин. Прыгнув в Ялте со скалы, Стольников пришел на помощь женщине, и спас ей жизнь. Он летел с двенадцатиметровой высоты, не будучи при этом ни маститым пловцом, ни прыгуном, ни охотником за жемчугом. Он увидел смерть, прогуливающуюся по волнам рядом с беззащитной женщиной, и бросился со скалы. А когда приехали репортеры, спасатели и милиция, он быстро удалился. В тот год Стольников по приглашению Лоскутова приехал к нему домой в Ялту, и тут же его имя оказалось в ялтинской газетенке, в передовице с громоподобным названием «Неизвестный герой». Лоскутов рассказал, что Стольникова все-таки нашли, и даже вышел указ о награждении его медалью «За спасение утопающих», но капитан, как всегда, все испортил. Выйдя на плацу к трибуну и получив медаль, он сказал в микрофон: «Я не заслужил этой награды. Но, в конце концов, у меня гастрит, который я тоже не заслужил. Так что спасибо». Приехавший товарищ убыл в испорченном настроении, а Зубов потом от души выматерил капитана.

– Скажите, неужели у него не было той, к которой он привязался бы, ревновал, глупил из-за нее? – веря, что в полумраке разглядеть ее пылающее лицо Лоскутов не сможет, спросила Ирина. – Боже мой, о мужчине судят по его отношению к работе и женщине! С работой все понятно, я уже имела честь убедиться, что Стольников умеет работать. Но почему он до сих пор не женат?

Лоскутов поморщился. Вообще, он морщился очень редко, исключительно в тех случаях, когда ему было больно. Но за последние две недели он выполнил уже годовую норму.

– Видите ли, Ирочка… Можно я вас буду так называть, уж коль скоро мы тут так близко сошлись?.. Стольников считает, что свадьба – это такой день в жизни человека, когда он одевается наиболее нарядно, чтобы прыгнуть обеими ногами в дерьмо. Я вот думал, как вам, женщине, объяснить наиболее доходчиво… и вот такой пример привел.

– Очень доходчиво, – согласилась она.

* * *

Прапорщик вывел группу к озеру через час после расставания с майором. Оставив Мамаева и Ермоловича на холме, остальным разрешил спуститься. Около четверти часа бойцы купались, отмывались, пили и набирали фляжки. Вероятно, озеро подпитывалось подземными источниками. Вода в нем была холодна, как в реках средней полосы России в конце апреля. Но это никого не останавливало.