Другие времена

Министр разрешал помощникам и некоторым замам обращаться к нему по имени-отчеству, но все знали, что больше всего ему нравилось обращение по воинскому званию, недавно присвоенному. Нравилась ему и учрежденная для генералов армии Малая маршальская звезда с бриллиантами.

Он очень высоко ставил это звание и очень дорожил им, больше жизни.

Придет пора, и министр, уже бывший министр к тому времени, но все еще генерал армии, поймет, что за открывшееся его пристрастие к коллекционированию особо ценных вещей в особо крупных размерах он может быть предан суду и вскоре может быть в этой связи арестован. Тогда он произнесет горделивые, но от сердца идущие слова, подтверждающие неразделимость в его сознании человека и звания: «Генералов армии не судят!» – скажет он и застрелится. Выстрелит в сердце, чтобы в гробу выглядеть прилично.

– Проходи, садись. Да не сюда, – остановил министр Сергеева, готового сесть на стул у стола совещаний, и указал на мягкое низкое кресло у круглого журнального стола с хрустальной пепельницей и двумя бутылками боржоми в кремлевском исполнении, глянцевой этикеткой и винтовой пробкой.

– Чем он у тебя занимается? – спросил министр Вишневецкого, когда Сергеев погрузился в кресло, выложив перед собой папку со справкой и дополнительными материалами по Усть-Куту.

И в том, что министр спросил не Сергеева, а его, Вишневецкого, помощник увидел подтверждение своим предположениям о каких-то сомнениях, еще не развеявшихся у хозяина кабинета.

– У него Усть-Кут. Объект огромный, там три строительных управления на один пожар все свои недостачи пытаются списать. Там же по трассовикам работает, лес на Украину толкают, неучтенку…

– Лес на Украине, лес в Молдавии проблема проблем, – вдруг припомнил министр. – Трудно на юге без леса.

– Начинает по БАМу работать, там железо, сталь-конструкции, фондированные материалы, как вода в засуху испаряются…

– За современной литературой следишь? – министр жестом предложил Вишневецкому тоже сесть в кресло, сам же остался на ногах.

– Мое направление – строительство, и к легкой промышленности начинаю приглядываться…

– Да о другом я спрашиваю. Направление! За литературой следишь, книжки читаешь?

– В отпуске и на бюллетене, товарищ генерал армии.

– Ясно. Роман «Луч и бич» читал?

– Майор Смерч? Толстая книжка.

– Ясно. Стало быть, имя такое, Дмитрий Ложевников, тебе известно?

– Кому же не известно. Фигура заметная. Журнал «Вперед!» По-моему, главный редактор.

– Смотри-ка, а говоришь, не следишь за литературой. Знашть так…

Теперь уже никто не скажет, пользовался ли министр этим просторечным «знашть» по привычке, ведь какие-то словечки родимыми пятнами прилипают к языку с детства.

А может быть, он употреблял это «знашть» для напоминания о своем безупречном происхождении.

А может быть, для того, чтобы располагать к себе простых людей, разговаривая на языке, более понятном простым людям.

А может быть, это было всего лишь присловье, необходимо предшествующее решительному высказыванию.

– Знашть так! Сейчас на столе у Михаила Андреевича, – министр в согласии с тонким этикетом верхнего эшелона власти не позволял себе именовать члена Политбюро по фамилии, – лежит Указ о присвоении звания Героя Социалистического Труда вот этому герою…

Министр взял со своего рабочего стола томик в коричневом переплете с золотым тиснением на обложке, сделал несколько шагов к журнальному столику, за которым сидели Сергеев и Вишневецкий, покачал книгу на ладони, все еще о чем-то раздумывая, и почти бросил ее на полированный круг.

Сергеев к книге не прикоснулся и даже голову не вывернул, чтобы прочитать название. Главное все равно было не в книге, а в том, что сейчас скажет министр.

Так хорошо выученная собака никогда не возьмет и самый аппетитный собачий деликатес даже из рук хозяина без соответствующего приглашения или команды.

Министр оценил выдержку молодого следователя.

– Бери, бери, это я специально для тебя принес, для ориентировки.

Сергеев взял томик в руки и прочитал название: «Знакомьтесь – Кукуев!»

– Не читал в отпуске или на бюллетене? – спросил министр.

– Фильм видел по этой книге.

– Ну и как?

– Ничего. Героические будни героических строителей газопровода под руководством задушевно-героического товарища Кукуева.

– Смотри-ка, бойкий ты парень. Как ты фильм-то! И начальство ему задушевное не нравится. Небось, хотел бы, чтобы начальников только злыми и тупыми изображали, а? – хохотнул министр.

– Никак нет. Кукуева Иван Разверзев играет. Моя жена еще с молодых лет в этого артиста была влюблена. Теперь он редко играет, вот и пошли…

Решив, что сказал больше необходимого, так как разговор-то по существу еще и не начался, Сергеев замолчал, направив свой взгляд в брови министра.