Другие Звезды (СИ)

— Хорошо, — влез Олег, который с умным видом покивал на эти её слова, — а мы-то здесь при чём? Чего это вы нас тут утешаете? Про себя отдельно не спрашиваю, мне это ощущение полёта до лампочки. Приключения тела, так сказать, не больше. Хорошо, конечно, но не моё.

— Каждому своё, — пожала плечами она. — Фраза скомпрометированная, но иногда чертовски верная, мало ли, кто, когда и на каких воротах её написал, верно ведь? Так что Саше — ощущение полёта, вам, Олег, и смею надеяться что знаю, о чём говорю — владычество над чем-то технически сложным, чувство удовлетворения от применения своих знаний на деле и ощущение незаменимости, а мне, то есть кораблю моему нужны пилот и бортинженер.

— Чего? — обалдело протянул Олег и только собрался что-то добавить, а я за ним следом, но Анастасия нас решительно перебила:

— Нет-нет-нет, — покачала она головой и показала странный жест, выставив одну ладонь параллельно полу и уперевшись в неё пальцами другой руки снизу примерно посередине, — тайм-аут! Кофи-брейк, перекур, антракт, перемена, словом, кое-кому нужен небольшой перерыв в нашей беседе на подумать, причём точно не мне, у меня уже всё обдумано. Вы как хотите, а я ваших пирожных ещё не ела, надо попробовать. Вся система хвалит, все планеты радуются, а я, рядом с мастером находясь, упускаю продегустировать из первых рук, нельзя же так.

И она в самом деле потянулась было за кофе, но Олег, внутренне матерясь про себя, это было отчётливо видно, выхватил остывшую чашку у неё из-под носа и ушёл за свежим, горячим, а я остался сидеть и лупать глазами.

— Остыл же, — только и смог сказать я невозмутимо поглядевшей вслед Олегу Анастасии, — сейчас новый принесёт.

— А вам что же? — посочувствовала мне она, — или остывший будете пить?

— Саня у нас самостоятельный! — услышал её слова Олег, — вы за него не беспокойтесь! Встанет и сам себе нальёт, если надо! Да и привык он есть то, что перед ним поставят, прямо как тот поросёнок!

Я ему не ответил, не о том у меня свербило, но и мешать Анастасии пробовать принесённый свежесделанный кофе с пирожными не стал, я просто снова откинулся на спинку пляжного кресла, да и уставился взглядом в небо, на звёзды и на галактику. Думать мне было не о чем, нас просто поманили каким-то пряником, но я, да и не только я, Олег тоже, и это было видно по нему, в общем говоря, оценить этот пряник мы пока не могли.

— Можете начинать, — спустя пять минут, перепробовав кучу заботливо подсовываемых моим стрелком пирожных, сказала Анастасия, — и спасибо большое за угощение. Вы, Олег, настоящий маг и волшебник, очень нам с вами повезло.

— Давайте я начну, — перебив только-только собравшегося что-то сказать Олега, начал я, — пока просто мысли вслух, хорошо?

— Как вам будет удобно, — пожала плечами она, — можно и так.

— Хорошо, — я сел на кресле как на стуле и выпрямился, опустив босые ноги на траву, — вы почему-то уверены, что нам это нужно. Ну, тут уж вы не так и неправы, можно посмотреть, я сейчас на что угодно готов посмотреть, тем более на ваш корабль, говорю за себя и за Олега, но с чего вы вдруг решили, что мы потянем это дело — вот что мне совершенно непонятно. Вы хоть понимаете, что значит подготовить пилота, это я у вас как бывший инструктор спрашиваю, а? Ведь даже у нас, в военное время, при самом ускоренном курсе обучения это занимало никак не меньше года! Я же в космосе ни разу ещё не был, а вы меня уже в пилоты записываете! Это всё равно что с лодки на линкор пересадить, мол, и там и там капитан, какая разница? Фуражка-то одна и та же!

— То есть по самому факту возражений нет? — хладнокровно переспросила Анастасия после того как я замолчал и посмотрела на Олега, — может быть, вы что-то хотите добавить?

Но тот развёл руками, всем своим видом показывая, что вопросы, конечно, будут, но попозже, и уж точно не такие простодушные.

— Начну с последнего, — кивнул ему она, — кое-кто очень давно, чуть больше пятисот лет назад, в разговоре со своим механиком — его вроде бы Михаилом Веденеевым звали, сказал так: все самолёты одинаковы — фюзеляж, мотор и крылья, и нет между ними большой разницы. На какой тебя, Михаил, самолёт не отучи — летать сможешь. Истребитель, штурмовик, транспортный — всё едино.

— Ну, это вроде бы я сказал, — припомнил последний день той нашей жизни Олег, да и у меня возникло странное чувство узнавания, было у нас что-то такое тогда, точно было, — Мишке, механику нашему говорил. А вы откуда знаете?

Мы переглянулись, и тут его осенило ещё раз, да и я кое-что понял:

— А ну-ка стойте! — он даже подался вперёд, разглядывая невозмутимую Анастасию, — это вы что же, это вы всю жизнь нашу посмотреть успели?

— Не всю, — мне вдруг самому стало не очень приятно, и это уверение Анастасии ничего не изменило, — сцены взросления и интимные моменты пропускала. Но да, посмотрела, если можно так выразиться про несколько недель напряжённейшей работы, а работать я, мальчики, умею, можете мне поверить.

— Зачем? — довольно неприязненным тоном спросил я, — и кто ещё к нашим житиям причастился?