Другим путем

Александра, так её звали и в том времени, была дочкой крупного банкира, а в прошлом – такого же крупного бандита. В девяностые годы он успешно подвизался на ниве рейдерства, а потом, к девяносто восьмому, как отрезало. Саша помнила отца уже солидным бизнесменом, и только пара наколок на широких, словно лопата, руках бывшего борца-вольника напоминали о прошлом.

Отец, страстно желавший сына и получивший его, о дочери вспоминал лишь в дни рождений и праздники, пытаясь богатством подарков компенсировать недостаток внимания. А Саша закончила «второй мед» – знаменитую «Пироговку» – и работала на станции скорой помощи, наотрез отказавшись переходить в построенный для таких же, как она, «деток» элитный медицинский центр.

В тот день она ехала на работу, когда увидела, как от лобового удара уходит в кювет «Субару-Форестер». Машина сразу же загорелась, и, распахнув дверцу, Александра едва успела вытащить малыша в детском кресле на заднем сиденье. Метнувшись за его мамой, потерявшей сознание, даже не успела ничего понять, как волна огня накрыла и её, и машину.

– …А потом взрывы, грохот, я вся в лохмотьях каких-то, и мальчишка совсем, двадцати, наверное, не было, весь в ранах. Он, должно быть, меня собой прикрыл от взрыва, а дальше ничего не помню и очнулась уже в госпитале…

– Всё, Саша, всё… Не могу сказать, что всё кончилось, но если хочешь, найдём тебе денег и переправим, куда скажешь. Хоть в Южную Америку, хоть в Австралию.

– А ты… вы?

– «Там» был полковником особо хитрых войск. Я, кстати, здесь не один, – Анненков улыбнулся. – Тут ещё один такой же бедолага мается. Штабс-капитан Львов… – и, уловив заинтересованный взгляд девушки, улыбнулся, – потом я вас познакомлю. Так вот мы, пожалуй, останемся. Это наша земля, Саша. Нам от неё никуда не деться. И даже вперёд ногами уйдём только в эту землю…

Неожиданно большую помощь в деле создания эрзац-бронепоезда оказали ремонтные бригады в депо. Сразу же получилось сформировать первый состав и начать его погрузку. Даже раненые участвовали в укреплении вагонов, набивая скобами шпалы прямо на стены теплушек.

Анненков вошел в депо, оглушенный шумом, грохотом и лязгом. Первое, что бросилось ему в глаза – платформа, на которой возвышался… возвышалась… возвышалось некое удивительное сооружение в виде пятигранной усеченной пирамиды. Борта платформы закрывали металлические листы, которые активно скрепляли и наращивали десятка два рабочих. Они выхватывали клещами из жаровен багровые раскаленные заклепки, матерились и отчаянно колотили кувалдами, но все делали быстро и четко. Внезапно пятигранная пирамида легко повернулась и продемонстрировала изрядную амбразуру, прикрытую щитом, установленным на стволе пушки Максима-Норденфельда. «Так это – бронебашня?! – изумился Борис Владимирович. – Однако…»

Трое рабочих бойко красили еще горячую от клепки бронебашню в защитный цвет с камуфляжными пятнами. Анненков покачал головой и пошел дальше. И тут же наскочил на Львова, стоявшего вместе с человеком в инженерной тужурке и форменной фуражке возле паровоза, который так же защищали листы толстого железа. Еще на подходе он услышал голос товарища:

– … Так ответьте мне, господин Белышев, где вы здесь увидели отверстия диаметром три и три восьмых дюйма? – Львов-Маркин вдруг схватил инженера за шиворот и натурально ткнул носом в чертеж. – Где, мать твою?! Где, недоучка гребаный?! Покажи мне этот размер хоть где-нибудь на этом чертеже, ты, му…ило?!!

Дальше полился такой высокопробный мат, что Анненков аж присвистнул. Его друг действительно подошел к созданию бронепоезда творчески. Весьма творчески…

– Э-э, отпусти дурака! – крикнул он, перекрывая грохот и лязг. – Ты же сейчас ему морду совсем разобьешь!

Львов отпустил инженера и толкнул его в грудь с такой силой, что тот сел на рельсы.

– От б…! Из-за тебя чертеж испачкал… Ну, и чего приперся? – повернулся он к Анненкову. – У меня еще полтора дня осталось, чтобы это бронечудо закончить. Завтра к вечеру оба готовы будут.

– Ты как бронебашню-то сделал? – спросил есаул, поразившись тому, как изменилось лицо друга. Он словно светился, радуясь привычной – пусть не совсем привычной, но очень похожей! – работе, обстановке, шуму, беготне и всему тому, что происходит на любом предприятии во время аврала.

– Легко, – осклабился Львов. – Собрали колодец из шести шпал, сверху воткнули обрезанную колесную пару в двух ступицах и пол поставили. Остальное – дело техники… Куда лезешь! – заорал он вдруг и кинулся к соседнему вагону. – Ты что творишь, апездол! – донеслось уже тише.

Анненков посмотрел на то, как Львов-Маркин распекает какого-то пожилого мастерового в промасленной спецовке, а тот пытается оправдаться, размахивая руками, повернулся и пошел к выходу. Тут и без него есть кому команды командовать и решения решать. Похоже, бронепоезда у них будут…