Другим путём (СИ)

Парень поднялся на третий этаж, не спеша открыл ключом дверь и вошёл внутрь. Увиденное поразило его: повсюду стояли сумки и «авоськи» с проглядывавшими в них женскими вещами. На шум в прихожей выглянула мачеха.

— Что, папаша твой на грани? — ухмыльнулась она. — У меня знакомая на «Скорой» работает, вот и позвонила мне.

— Папа останется жив, — с нажимом произнёс Валера.

— Да кто ж спорит? Только мне инвалиды не нужны, я привыкла к комфорту, а он теперь будет доживать свои дни в инвалидном кресле. А значит, что? Значит, такого достатка больше не будет. Кто я ему? Никто, а вот ты — сын, значит, заботиться об инвалиде обязан.

— Ну и катись отсюда! — парень вошёл в зал и опешил — резная шкатулка матери, до этого стоявшая на видном месте, сейчас отсутствовала.

— Где мамины вещи? — процедил он сквозь зубы.

— А что, я даром, что ли, на вас столько лет ишачила?

— Верни мамины вещи или пожалеешь.

— И что ты сделаешь? — ухмыльнулась она. — В милицию позвонишь?

— Хуже — сам проведу задержание и доставлю в компетентные органы.

— Это куда? — удивилась она.

— В КГБ, я ж теперь служу в одном из подразделений, — с этими словами он вернулся в прихожую, надел алый берет и снова появился в зале.

Мачеха удивлённо посмотрела на него, а потом с гримасой злости стала выхватывать из сумок вещи, ранее бывшие мамиными.

— На! Забирай, комитетчик хренов! Подавись своими вещами! Одно радует, что скоро ваши рожи больше не увижу! Сейчас такси подойдёт, и я навсегда уеду из этого зачуханного Рябиновска.

— Скатертью дорога, — проронил металлическим голосом Валера. — Ещё раз увижу в нашей квартире, спущу с лестницы.

* * *

Ермакова давно так не волновалась: персонал больницы был ей незнаком, инструменты представляли собой старый вариант хирургического набора, а потом ещё и эти приборы… Хорошо, что она догадалась припахать дочь — Катюша уже неплохо освоилась с новым оборудованием. Теперь же девочка стояла рядом с ней, облачённая в операционный костюм и с повязкой на лице.

— Товарищи! Начинаем операцию. Сразу прошу не отвлекаться на все эти мигающие приборы. Если что-то пойдёт не так, я найду возможность задействовать их, — она перевела взгляд на дочь, и та кивнула, подтверждая готовность помочь.

— Итак, визуальных повреждений нет, но я гарантирую, что есть внутренние.

— Мам, может запустить томограф? — предложила Катя. — Я его уже включала, он выдаёт трёхмерное изображение пациента и, как написано в инструкции, показывает красным цветом поврежденные органы.

— Хорошо, давай попробуем.

Пациента осторожно переместили на «дорожку» томографа, и, после непродолжительных манипуляций с ноутбуком, Катюша отправила его в недра диагностического аппарата. Филиппов попал, как кур в ощип: помимо двух переломов рёбер, у него был смещён один шейный позвонок, но без разрыва нервных стволов. По указанию матери девочка то и дело открывала в дополнительных окнах повреждённые участки, пока Татьяна Александровна не запомнила все проблемные места.

— Ну что, начинаем? — она обвела взглядом помощников, и те закивали. — Значит, моя задача устранить проблемы в шейном отделе, на вас — рёбра. Начали!

Трёхчасовая операция завершилась успешно. Порядком уставшая, Ермакова подошла к дочери и ласково обняла девочку.

— Ты моя помощница, — женщина ласково погладила дочь по голове.

— Ну, мам, разве это не чудо — такое оборудование?

— Вы правы, — заметил молодой хирург. — Это какая-то сказка… Все повреждения видны как на ладони. Татьяна Александровна, я так понимаю, что без вашей квалификации нейрохирурга у пациента не было бы ни единого шанса?

— Вполне возможно, — устало улыбнулась она. — Но без вот этого прибора наша операция стала бы рискованной и закончилась намного позже. А это, сами знаете, дало бы серьёзные послеоперационные осложнения — кровоток шейного отдела и так был нарушен, а дальнейшее сдавливание привело бы к… — она многозначительно посмотрела на него.

— Да понятно! — махнул рукой другой хирург. — Но соглашусь с коллегой — при таком оборудовании оперировать одно удовольствие. Скажите, Татьяна Александровна, а мы можем использовать его, — кивнул он на томограф, — для обычных пациентов?

— Не сразу, но думаю, да. Просто рядом с Рябиновском планируется строительство крупного санатория. Поэтому и я здесь.

Увидев, что пациента увезли, внутрь зашёл полковник Остапов. Он присел за столик рядом с девочкой и разложил перед собой несколько бланков.

— Итак, товарищи, сейчас мы дружно подпишем обязательство о неразглашении информации по секретному экспериментальному оборудованию, и можете быть свободными.

— Что, даже Семёну Савельичу нельзя похвалиться? — усмехнулся один из молодых хирургов.

— Ни в коей мере. Сразу турма, — ухмыльнулся Остапов, выговаривая последнее слово в шуточной форме.

— Жаль…

— Тогда Семён Савельевич станет постоянным гостем нашей амбулатории, — улыбнулась Ермакова.

— Да тут вся ЦРБ будет дневать и ночевать, — поддержал её полковник. — Потерпите, скоро такую технику начнут изготавливать на местном радиозаводе. А это лишь экспериментальный образец.