Другое детство

За ужином я не мог ни о чём думать, и на вопросы Андрея отвечал односложно, стараясь делать это бойко, чтобы не показаться занудой.

Время тянулось медленно, мне казалось, что Андрей почему-то специально оттягивает момент близости. Но, может, он просто выполнял обычный ритуал?

— Ну что, душ хочешь принять? — спросил он меня.

Я вообще-то помылся дома, но тем не менее согласился. В ванной было заметно, что в доме живёт женщина: на полке рядом с раковиной стояли бутылочки, тюбики и баночки, хотя никаких предметов женского туалета не было. Конечно, он просто решил скрыть от меня, что у него есть девушка, но в ванной убраться не догадался.

Когда я вошёл всё в ту же комнату, диван был уже разобран, Андрей лежал в халате с журналом в руке. На мне были только плавки, остальную одежду я положил на край дивана.

Если долго, до последнего сидеть под водой, а потом вынырнуть и дышать, дышать, дышать — так, будто дышишь в первый и последний раз, — нет времени наслаждаться воздухом, думать, свеж он или нет, пахнет ли лесом или пылью: ничего этого не замечаешь, просто дышишь и радуешься тому, что это можно делать так легко. Так же я наслаждался Андреем: его смуглым горячим телом, по которому я мог бы вечно водить руками, чтобы снова и снова ощущать под пальцами его грудь, бицепсы, сильные плечи.

Мне ничего не нужно было бы от этой ночи, ничего, что произошло позже.

Андрей вообще мог бы не двигаться, мне было достаточно просто ласкать его, прижиматься к нему, время от времени отстраняться, чтобы посмотреть на него в полутьме комнаты, каждый раз захлебываясь от восторга, что это не сон или мечта, я — здесь, с ним, и я дышу, дышу.

Он был нежен со мной, его руки были повсюду, казалось иногда, что сердце вот-вот остановится от истомы, в которую погружали его прикосновения, в ногах и руках покалывало, будто они занемели, я только вздрагивал и постанывал аккуратно, чтобы не сбить, не вынырнуть ненароком. Он перевернул меня на живот и лёг сверху. Он старался делать всё аккуратно, но было больно. Очень больно. Как будто меня привязали к двум лошадям, и те разрывали меня надвое. Волна удовольствия схлынула, стало трудно дышать. Я закусил наволочку, зажмурился, но терпел, чтобы не дать Андрею почувствовать, что он делал что-то не так. Он двигался на мне, было уже не так больно, как сначала, но приятно всё равно не становилось. Я только ждал, когда всё закончится, чтобы можно было снова повернуться к нему, обнять его и гладить его сильную спину. Наконец, он быстро задышал, закряхтел, потом несколько раз дёрнулся и навалился на меня.

Андрей снял презерватив и по-деловому принялся за меня. Несмотря на то что мне было хорошо, развязка всё не наступала, поэтому мне пришлось закончить самому. Он достал откуда-то из-за дивана полотенце, и мне стало немного противно, я подумал, что, может, я не первый, кто им вытирался. Вообще последние несколько минут были похожи на работу какого-то конвейера, но я подавил в себе эти мысли и растянулся на постели.

Мне хотелось ласкать его ещё и ещё, но Андрей пробурчал, что устал, а завтра на работу, чмокнул меня и отвернулся. Я долго не мог заснуть и всё любовался его спиной. Мне хотелось обнять его, но я боялся его разбудить. Сон не шёл. Я встал и пошёл на кухню. Несмотря на съеденный ужин, вдруг страшно захотелось есть, но в холодильнике ничего не было, кроме сметаны. Я открыл её, достал ложку, сел на стол так, чтобы можно было болтать ногами, и стал есть сметану прямо из упаковки.

За несколько часов мир изменился. Вопросы, которыми я задавался столько лет, не нашли ответов, но просто это были неправильные вопросы. Вся моя сознательная жизнь до этой упаковки сметаны представилась мне чёрной дырой, в которой бездарно пропали годы упущенной радости.

Мамины собрания, кармические задачи, церковь, осознание собственной неполноценности… Вот что важно в жизни: чтобы рядом был другой человек, который отвечает на твои ласки, поддаётся тебе, хочет быть рядом с тобой. Я забыл уже обо всех неприятных моментах и думал только о том, что теперь-то я знаю, что делать. Теперь-то я буду по-настоящему счастлив.

Прогремевшая за окном снегоуборочная машина возвестила утро. Я так и просидел всю ночь на кухонном столе. Надо было хоть немного поспать — с утра предстояла контрольная по физике, которую ни в коем случае нельзя было завалить. Я вернулся в комнату, лёг рядом с Андреем, прижался к нему и уснул.

Мне снилось, что я, маленький, бегаю по даче в одних шортах без майки и кто-то поливает меня водой из шланга. Вода не холодная, даже тёплая, но я всё равно кричу, смеюсь и всё бегаю и бегаю туда-сюда. А потом уже сухой захожу в дом и иду по длинной комнате, которая оказывается прихожей и кухней одновременно. Я слышу запах нашего дома и другие запахи, которые вливаются в него из сада через открытые окна веранды.

Мухи жужжат, и одна из них бьётся о стекло единственного закрытого окна.