Другое лицо

Папа умер. Парашют не раскрылся, как от него требовалось. Он ударился о землю и мгновенно погиб, и ничего нельзя было сделать. Его отвезли в больницу, но там только констатировали, что папина жизнь закончилась. Он больше не дышал. Его кости были переломаны. Череп раскололся, стукнувшись о камень. Он больше никогда не сможет прогуляться к морю, смеяться и трепать ее волосы. Сесилия пыталась вызвать из памяти его облик, но картинка постоянно исчезала. Лицо расплывалось, и чем больше она старалась сосредоточиться на том, чтобы увидеть его, тем плотнее глаза закрывала неизвестно откуда появлявшаяся пелена тумана.

Сесилия позвонила маме и рассказала о случившемся. Страшные слова с трудом сходили с языка, плохо складывались во фразы. Словно она сама по-настоящему не верила в то, что говорила. Как можно осознать такое? Она хотела вернуться домой, но полицейские заявили, что ей надо остаться, ее собирались допросить на следующий день. Взамен мама приехала с Готланда увидеть папу в последний раз и присутствовать при допросе.

Вновь стук в дверь.

– Ты готова?

Значит, это было правдой.

– Сейчас иду.

Сесилия отбросила одеяло и села на край кровати. Смотрела вниз, в пол. Тело плохо слушалось. Она так и не заснула, всю ночь пролежала с сухими глазами, блуждая взглядом по темной комнате.

– Поторопись.

Голос Анки по ту сторону двери звучал резко. Она разговаривала с кем-то. Явно не с одним. Кто там был? Скоро ей предстояло это узнать.

Живот ныл. Она сняла футболку, в которой спала, и надела майку, кенгуруху и шорты. Стоило упаковать вещи сейчас, скоро ей предстоит обратный путь на Готланд, и кто знает, сколько с ней будут беседовать. Самолет улетал около шести, но кто теперь отвезет ее в Бромму? Есть ли у Анки права? Она запихала в сумку свои немногочисленные пожитки. В ванной оставались ее зубная щетка и несессер. Она взбила подушки, застелила кровать одеялом и сверху накинула полосатое покрывало. Не потребовалось особых усилий, чтобы комната снова выглядела прибранной.

Сесилия точно оказалась в другой реальности, когда вышла из машины перед зданием полиции. Она подняла глаза на окна, смотревшие на нее, и ей стало интересно, что сейчас произойдет. Она чувствовала себя очень маленькой, шествуя между двух полицейских. Они миновали стеклянные двери, остановились перед стойкой охраны. Несколько человек сидели в освещенной люминесцентными лампами комнате ожидания. Они с любопытством смотрели на нее, словно взглядами пытались залезть ей в душу. На их лицах явно читались вопросы. Ей хотелось крикнуть, чтобы они перестали пялиться, но она, конечно, не могла этого сделать. Честно говоря, сомневалась, сможет ли вообще разговаривать.

Они миновали еще одну дверь. Коридор, по которому ее вели полицейские, казался бесконечным. Вокруг царила тишина, словно все звуки поглощались стенами и напольным покрытием, никто не говорил ничего. В конце концов они остановились перед одной из серых дверей. «Допросная», – гласила надпись на табличке. Один из полицейских нажал на ручку и впустил Сесилию внутрь.

Она огляделась. Комната была квадратной, без окон, с голыми стенами. Посередине стоял стол и несколько стульев, вот и все, для чего хватало места внутри. Воздух оказался спертый, несмотря на работавший в углу вентилятор.

Женщина-полицейский по имени Сузанна рассказала, что имеет специальную подготовку, позволяющую ей допрашивать детей и подростков. В комнате также сидели мать Сесилии и пожилая дама. Она была адвокатом и представилась Ингелой. Сесилию попросили сесть рядом с ее мамой. Она механически подчинилась, ни на кого не глядя. Мама неловко взяла ее за руку.

На столе стоял магнитофон. Сузанна нажала клавишу, назвала дату и произнесла что-то еще, Сесилия разобрала слово «допрос» и свое имя.

Сузанна повернулась к ней.

– Я хотела бы, чтобы ты рассказала мне о посещении своего папы, – начала она. – Ты приехала с Готланда в эту пятницу, верно?

Сесилия кивнула.

– Пожалуйста, громко ответь «да» или «нет».

– Да.

Вентилятор жужжал. Тихо, подобно насекомому, пытавшемуся вырваться из своей темницы.

– Расскажи мне, что ты делала, когда вечером пришла домой к своему папе.

Сесилия не знала, что ей говорить. Звук вентилятора действовал усыпляюще. Сесилия смотрела вниз на поверхность стола. Та была немного грязная, пыль приклеилась к липкому пятну. Кто убирается в таких помещениях? Она сидела молча, сжавшись от напряжения, рассматривала свои руки. Они выглядели худыми и жалкими.

Все ждали.

Дышать стало тяжелее. Она сглотнула комок в горле.

– Можно мне стакан воды? – выдавила она наконец.

Сузанна поднялась, сделала несколько шагов до двери, открыла ее и что-то крикнула. Сразу после этого появился другой полицейский в форме и поставил перед ней белую пластиковую кружку.

Сесилия опустошила ее одним махом. Позавтракать не успела, но не чувствовала голода. Только жажду.

– Ты можешь рассказать, что произошло? – мягко спросила женщина-полицейский.