Другое лицо

– Я перебралась сюда. Не могла больше оставаться с мамой, устала от ответственности. Сейчас я могу заниматься собой и собственной жизнью. Меня больше не заботит ничто, происходящее с ней. Беспокоюсь только о младших сестрах, но у них в любом случае есть бабушка и дедушка.

– А смерть Хенрика? Какие чувства она вызвала у тебя?

– По-моему, я еще не поняла до конца. Мне грустно, и одновременно я злюсь. Так никогда и не получу объяснения, почему он наплевал на меня.

Беата Мёрнер долго смотрела на Карин, но больше ничего не сказала.

Дом находился почти посередине площади Стура, в самом центре Висбю. Руководитель проекта Альмедальской библиотеки жил на самом верху, и в доме не было лифта. Кнутас, пыхтя, поднялся по узкой каменной лестнице на верхний этаж средневекового здания. Там находилась только одна квартира, и на ее латунной табличке красовалось имя «Урбан Эк». Он жил один и, несмотря на свои сорок четыре года, не имел ни жены, ни детей. Из разговоров с сотрудниками библиотеки и товарищами по работе Хенрика Дальмана выходило, что Урбан Эк был открытым и общительным человеком, а также имел безукоризненную репутацию, но никогда не говорил о личной жизни. На его странице в Фейсбуке отсутствовали какие-либо данные на сей счет. Он выкладывал там только собственные фотографии, изображения еды, которую он ел, и мероприятий, где принимал участие. Однако ничего личного.

Когда Кнутас ранее позвонил ему, он утверждал, что сильно простужен и не хотел бы никого заразить. Кнутас настоял на допросе, но сказал, что это можно сделать дома, поэтому Урбану Эку не осталось ничего иного, как согласиться.

Поднявшись на самый верх, Кнутас сначала восстановил дыхание и только потом позвонил в дверь. Урбан Эк открыл после третьего звонка. Высокий худой человек с зачесанными назад волосами и легким беспокойством во взгляде. От него исходил слабый запах сигаретного дыма, он был одет в коричневые брюки, черную футболку и пестрые носки. Он протянул вперед руку и поздоровался.

– Привет, входи.

– Спасибо.

Кнутас повесил пиджак в прихожей, ему стало жарко после вынужденной прогулки по лестнице. Урбан Эк проводил его в гостиную, где напротив друг друга стояли два черных дивана, разделенные стеклянным столиком дымчатого цвета. Потолок был низким, с толстыми балками, окна с глубокими нишами смотрели на площадь Стура. Белые стены украшали черно-белые фотографии саванны с львами, зебрами и слонами, а также африканские маски и длинный меч. В нишах стояли экзотические безделушки: вычурные фигурки Будды, обелиски различной высоты и статуэтки женщин в разных позах.

Они сели каждый на свой диван. На столике стояли кувшин с холодной водой и два стакана, классическая алюминиевая кофеварка и две элегантные кофейные чашки с надписью «Лавазза».

– Я сожалею, что приходится беспокоить тебя, когда ты простужен, но это необходимо, – начал Кнутас, пусть он и не заметил у человека, сидевшего напротив него, ни малейших признаков болезни.

– Ничего страшного, я чувствую себя лучше. Завтра выхожу на работу. Не желаешь? – Урбан Эк жестом показал в сторону кофеварки.

– Да, спасибо, – сказал Кнутас и включил диктофон, который принес с собой. – Ты не мог бы рассказать о своих отношениях с Хенриком Дальманом?

– Мы общались по работе. Случившееся просто ужасно.

Урбан Эк покачал головой, наливая им обоим кофе и воду.

– Поэтому ты дома? Из-за смерти Хенрика?

Кнутас спросил это спонтанно, не задумываясь.

Урбан вздрогнул.

– Конечно, я шокирован, как и все другие, но действительно простудился, – сказал он с нотками раздражения в голосе.

Он опустил свою чашку с кофе на стол. Его рука слегка дрожала. Как бы в попытке подчеркнуть свои слова, он взял бумажную салфетку из декоративного держателя из бетона, стоявшего тут же на столе. Кнутас догадался, что это была работа Хенрика Дальмана. Урбан громко высморкался. Своим вопросом Кнутас слегка настроил собеседник против себя, но это его нисколько не беспокоило.

– Как много вы общались?

– Мы вместе работали над проектом, который Хенрик делал для библиотеки, – сказал Урбан с ударением на слове «работали». – Поэтому совершенно естественно встречались. Мы обедали вместе и ходили в один и тот же тренажерный зал.

– В какой?

– Тренажерный зал Висбю, на Южной дороге. Он открыт круглосуточно, поэтому хорошо подходит нам, тем, у кого ненормированный рабочий день.

– Ты не замечал ничего необычного с Хенриком в последнее время? Он не рассказывал тебе ни о каком новом человеке, с которым встречался, например?

– Нет, ничего подобного. Я не заметил никаких изменений в нем.

– Ничего странного в его поведении? Он не выглядел обеспокоенным каким-то образом?

– Нет, был таким, как обычно.

Урбан Эк говорил уверенно, и в его тоне снова явно слышалось раздражение. Он наклонился вперед и опустошил свою маленькую чашку.

Его взгляд обеспокоенно блуждал по комнате, словно он искал, куда бы сбежать. Кнутас решил зайти с другой стороны.

– Ты живешь один?

– Да?

– У тебя есть женщина?