Другое место (Понять вечность)

– Это уже само по себе производит некоторое впечатление. Думаю, фон Анвару, как новому руководителю службы Госудаственной Безопасности, придётся здесь здорово поработать, пока он полностью войдёт в курс дела. Надо передать Садиса под его начало, он ему будет просто необходим. Они должны сработаться: тот ведь тоже, кажется, был одно время стоматологом.

Прозвенел звонок, и в кабинет доставили Хиггинса. Два дюжих солдата из только что организованной личной гвардии капитана-Президента втащили Профессора и застыли, ожидая приказа.

Капитан кивнул на одно из кресел. Гвардейцы впихнули Хиггинса в замысловатый агрегат и прикрутили ремнями в самой, что ни на есть, пикантной позе.

Колот Винов подмигнул лейтенанту и ласково сказал, обращаясь к Профессору Хиггинсу:

– Ну, что, господин Пожизненный Президент, не бывали в этом помещении в таком вот качестве? Мне почему-то кажется, что ещё не бывали… А вот и оказались, наконец! – вдруг резко повысил голос капитан. – Не рой другому яму, не готовь другому пыточного кресла!

Профессор что-то промычал, кажется, пустил ветры и отвернулся, насколько позволяли ремни.

– Фу, – сказал лейтенант, – надо включить кондиционер. А, знаешь, по-моему, он недоволен.

– Ещё бы! – уже совершенно спокойно согласился капитан. – Никому бы такое не понравилось. Ведь ты пойми, задница, – Он снова обратился к Хиггинсу, разгоняя рукой смрад, – я же лично против тебя ничего не имел. Ты сам тут всё устроил, а нагадил – надо отвечать. Чистосердечное признание облегчает, как говорится. И участь облегчает, и кишечник заодно, пойми.

Хиггинс только что-то тихо мычал и смотрел в сторону. Капитан вопросительно взглянул на д'Олонго. Лейтенант пожал плечами:

– Он, кажется, что-то не понимает.

– Угу, – кивнул капитан. – Ладно, сейчас начнёт понимать, оценит моё терпение и доброту.

Он заложил руки за спину, покачался на носках, пожевал губами, и немного подумал.

– Что ж, начнём. Позовите Садиса! – приказал капитан гвардейцам.

Вошёл, подобострастно, но явно картинно кланяясь, Садис. Взгляд его, устремлённый на капитана, лучился преданностью.

– Здравствуй, дорогой! – радушно приветствовал его капитан.

– Салам алейкум, уважаемый капитан, а теперь и Президент! – ещё раз низко поклонился палач. – Пусть аллах пошлёт вам и вашим близким дни процветания и благоденствия! Пусть в садах вашей души нежнейший аромат вьётся над розами ваших мыслей, помогая торжеству справедливости во всей Вселенной! Пусть звезда вашей храбрости вечно озаряет наш путь в этом мире, а враги ваши, глядя на разящие её лучи, трепещут и не в силах будут скрыть свои гнусные замыслы…

– Именно! – закричал капитан, прерывая словоизлияния Садиса. – Пусть не в силах будут скрыть, это ты верно говоришь! Поэтому постарайся выжать из этого молодчика всё, что он знает. А он кое-что знает! И знает, что я знаю, что он знает! Бери его, дорогой Садис, работай с ним, занимайся!

Садис повернулся на жест капитана и будто только теперь увидел привязанного к креслу Хиггинса. Палач всплеснул руками и дурашливо склонил голову набок, рассматривая бывшего Пожизненного Президента Попоя.

Надо сказать, что в жилах Садиса, который, как и лейтенант, был выходцем с Земли, текли потоки самой разнообразной крови. Корни родословной Садиса уходили в древнюю Бухару и в Индию, кто-то из его предков был не последним человеком при дворе самого императора И-Пына династии Хань, кто-то даже плавал с Эриком Рыжебородым. Кроме того, затесался среди его предков ещё и какой-то Иван, пьяный дурак, а дед, кажется, был простым местечковым евреем из Мелитополя. Впрочем, сам Садис любил говорить, что он простой узбек.

Садис унаследовал черты и манеры многих своих пращуров, а поскольку сам он, как и многие мастера своего дела, был от природы большим артистом, то всегда любил пользоваться этим и легко переходил с одного образа на другой.

– И-и! – сказал Садис, разводя руками. – То-то я смотрю и вижу: знакомое, очень вроде как, мине лицо. Здравствуйте, уважаемый бивший Пожизненный Президент Хиггинс! – Садис поклонился, но не так, как он кланялся капитану, а развязно-пренебрежительно.

Профессор замычал и упёр подбородок в грудь, как бы пытаясь разорвать ремешок, стягивавший ему лоб. Капитан переглянулся с лейтенантом и усмехнулся. Он сел в одно из свободных кресел, закинул ногу на ногу и жестом предложил Д'Олинго тоже сесть.

Ободрённый улыбкой капитана, Садис продолжал: