Другое Место. Рассказы

Еще несколько минут, и он выйдет из автобуса, минует одну улицу, потом свернет на другую и окажется в маленькой квартирке, которую снимает со своим другом Джоном Лэнгтоном. И Джон, никогда не мечтавший о приключениях, будет сидеть там, попыхивая трубкой и уставившись сквозь очки в какую-нибудь древнюю книгу по египтологии. Он поднимет голову и скажет: «Привет, юный Хуб! Как прошел обед? Не желаешь чашечку чая?». Они еще полчаса поболтают о пустяках, а потом улягутся спать. На том вечер и закончится, а на следующее утро Хуберт пойдет на работу, а Джон — в Музей. А время-то летело и летело. Хуберту стукнуло двадцать три, то есть он вплотную подошел к пугающей границе среднего возраста. С другой стороны, Джону было уже двадцать восемь, а в его жизни так и не было ни одного захватывающего происшествия, однако его это, видимо, не волновало, впрочем, оно и понятно: если ты увлечен египтологией, сколько бы тебе ни было лет, двадцать восемь или сто, ты пройдешь мимо приключения, даже если оно будет махать тебе обеими руками. «Бедный Джон, — подумал Хуберт. — Наверное, это ужасно, быть таким, как он». Но в душу поневоле закрадывалось разочарование: если ты не такой, как он, если готов к приключениям, почему они упорно обходят тебя стороной? Лондон, решил Хуберт, слишком много обещает, но ничего не выполняет. Правда, ему в голову не пришла мысль о том, что в Лондоне живёт немало людей, которые прилагают немало усилий к тому, чтобы приключения не сваливались на его, Хуберта, голову.

Он посмотрел на других пассажиров автобуса. Лица удавалось разглядеть с трудом, но, как обычно, он не нашел ни одного, на котором мог бы задержаться взгляд. Обычные, невыразительные лица. Ни обезображенных шрамами мужчин с тяжёлым, мрачным взором. Ни молящих о помощи прекрасных девушек с заплаканными глазами. Ни матроса-индуса, ни даже китайца. Однако улицы, ярко освещенные, загадочные, выглядели так, словно ждали самого Гаруна эль-Рашида. Обман, сплошной обман.

А потом взгляд его уловил золотое сияние. Исходило оно от кофейни на углу. По литературным произведениям и журнальным статьям Хуберт знал, что в таких кофейнях, куда заходят наскоро перекусить и где нет сидячих мест, есть что-то романтическое и сулящее приключения. Но опыт посещения этих самых кофеен свидетельствовал лишь о том, что приключения там находил только желудок Хуберта: ему приходилось знакомиться с сомнительными пирожными и горячей, приторно-сладкой жидкостью, именуемой кофе, и эти приключения нельзя было назвать приятными. Но, как и всегда, надежда и воображение брали верх над опытом. Хуберт вышел из автобуса на углу и заказал чашку кофе и кусок торта, хотя есть ему совершенно не хотелось.

У стойки расположились двое или трое мужчин, поглощенные загадочным и бесконечным спором, которые обожают простые лондонские обыватели в свободное время.

— А я говорю тебе, он это сделал! — воскликнул один из них.

— Черта с два! — возразил второй, и в голосе слышалось пренебрежение.

— Вот что! — первый повысил голос. — Вот что, скажи мне, ты уже прочитал об этом в газете или еще нет? Вот что я хочу знать! Прочитал или нет?

— В газете! В газете! — фыркнул второй. — Прочитал ли я в газете!

— А что в этом такого? Эй, Чарли, — первый обратился к хозяину кофейни. — Он же не мог не прочитать, не так ли? Я видел это в газете, и ты, готов спорить, видел это в газете.

— Может и видел, дружище, — дипломатично ответил мужчина, стоявший за стойкой, — но не могу сказать, что верю всему, о чем написано в газете.

Хуберт заставил себя не слушать этот разговор и отошел от стойки на несколько шагов. Он больше не мог выносить этот бред. Лучше уж действительно вернуться в квартиру, поболтать со стариной Джоном. Он вздохнул. Вероятно, ему придётся смириться смириться с тем, что вечер окончен, и двигаться к дому. Как и прежде, кофейная стойка не подарила ему ничего волнующего и романтичного. Он пригубил кофе и обнаружил, что он еще горячее и приторнее, чем обычно. Что за жизнь!

Но в этот самый миг у тротуара остановилось такси. Из него донеслись крики. Водитель, обернувшись, что-то выговаривал тем или тому, кто сидел позади него. Тут же открылась дверца, какой-то мужчина чуть не выпал с заднего сидения на тротуар, но устоял на ногах и зигзагами направился к стойке. Не видя ничего перед собой, мужчина врезался в Хуберта, так что кофе и кусок торта полетели на землю. Оставив это несчастье без малейшего внимания, мужчина добрался до стойки и попросил Чарли, которого, похоже, хорошо знал, дать ему сигарет. А потом обернулся, посмотрел на Хуберта и затараторил:

— Сожалею, старина. Очень, очень сожалею. Так уж вышло. Вы понимаете, так уж вышло. Закажите что-нибудь еще. Что вы хотите? Заказывайте! — Этот высокий, плотный мужчина, одетый по-вечернему, как и Хуберт, определенно не был джентльменом. Так, во всяком случае, решил Хуберт.

— Ничего страшного, — заверил его Хуберт. — Я… честно говоря… ничего из этого и не хотел.

На лице высокого мужчины отразилось недоумение.