Другое тело

И отец Ружичка позвонил, потянув за позолоченный шнур, висевший возле стола. Появился огромный лакей в голубой ливрее, обшитой серебряным кантом, под париком, щедро посыпанным блестящей пудрой. На поясе у него висела короткая сабля. Хозяин указал ему на подсвечник, тот взял его и подошел к небольшой двери в стене. Ружичка подвел к ней своего гостя, за дверью виднелись ведущие в подвал каменные ступени. Впереди шел лакей со свечами, за ним Гавриил, в затылок ему дышал падре Ружичка. Они спустились на выложенный каменными плитами пол подвала и оказались перед огромным колодцем, украшенным плетеным железным орнаментом, над которым возвышался мощный ворот. Тяжелая крышка колодца была закрыта, а на его мраморном крае лежало несколько камней. Отец Ружичка мигнул лакею, и тот поднял крышку, которая жалобно скрипнула, словно ей больно. Звук пересек помещение и откликнулся эхом где-то далеко, под какими-то невидимыми сводами…

Иеромонах Гавриил вздрогнул, словно его ранили. Он вдруг почуял опасность и затрепетал, поняв, что находится в полной власти человека, на которого он, думая, что защищается, напал с амвона, оскорбил его и про которого предсказание говорило, что тот убьет его. К тому же рядом его вооруженный слуга. Тут, к ужасу монаха, Ружичка опять сделал лакею знак, и тот взял с края колодца один из камней. Гавриил замер, но лакей, вместо того чтобы наброситься на гостя, как тот ожидал, бросил камень в колодец. Трудно было понять, то ли лакей выбрал для нападения неподходящий момент, то ли планировалось что-то другое. Во всяком случае, падре прижал палец к губам и прошептал:

— Тсс! Слушайте!

Камень падал долго, наконец послышался всплеск, на что падре радостно всплеснул руками и сказал своему гостю:

— Дунай! Камень упал в Дунай, который течет под Сентандреей. Если бы камень падал три дня, вы знаете, на кого бы он упал!

После этих загадочных слов они по прогнившим деревянным ступенькам спустились еще глубже и шагнули на влажный песок. Тут лакей поднес подсвечник к сводчатому потолку, и они увидели старую каменную плиту, использованную в качестве строительного материала при сооружении здания, в котором они находились.

— Это надгробная плита одного грека, — сказал Ружичка, беря из рук слуги подсвечник и разъясняя то, что было выбито на камне. — Этот человек жил за пару веков до Христа. Вот здесь можно прочитать и как его звали.

Иеромонах Гавриил начал по буквам складывать имя покойного, и у него получилось:

В свете свечей, трепещущем на плите, была хорошо видна выбитая в мраморе сцена: каменный гроб и прислонившаяся к его краю душа в виде прекрасной девушки, которая плачет над телом лежащего в гробу покойника, оставшегося без души. Гавриил понял, что хотел показать своему гостю хозяин: душа покойного, изображенная на плите, имела тело, и это тело было красивым, стройным, женским и молодым.

После того как они рассмотрели плиту, падре Ружичка снова дал знак лакею. Тот взял у него подсвечник, опустил его на стоявшую рядом скамью, из ниши в стене достал два прозрачных стеклянных бокала и подал их гостю и хозяину. Потом извлек из этой же ниши бутылку токайского и налил им. Когда они выпили, оказалось, что вино окрасило бокалы в фиолетовый цвет.

IV. Другое тело

— Что скажете на эту историю о другом, новом теле нашего Демоклеидеса? — спросил отец Ружичка, пока они поднимались по лестнице в столовую дома священника на сентандрейской Клисе.

Когда оба снова заняли свои места за столом, младший из них наконец-то с облегчением вздохнул и пробормотал:

— Разумеется, мы с вами не можем не согласиться, что духовное тело существует. Это слова святого Павла. Но еще Христос, после того как восстал из гроба, имел два тела. Может быть, мы можем назвать это «две природы». Этого мы не знаем. Одно Свое тело Он предъявил Своим последователям, чтобы те Его узнали, потому что Его другое тело они узнать не могли. Итак, Христос иногда являлся им в Своем другом теле, которое глаз человека не узнаёт.

Так каким же было то Его другое тело?