Другое тридцать первое октября (СИ)

Они замолчали. Петунья прокручивала в голове события последних дней и особенно сегодняшнего. После того, что рассказал их адвокат, сочувствия к Лили не прибавилось ни на унцию, ни на драхм. Сама она додумалась или смотрела в рот Дамблдору и делала, как он велел, неважно. Голова на плечах в любом случае должна иметься. Может, мистер Розье и прав, и Лили стала для своего любимого учителя пешкой в его неудавшейся комбинации. Может, она и вправду настолько глупа, что действовала по собственной воле. Господи, какое счастье, что всё сложилось так, как сложилось! Наверное, освободившись от давления Лили, вернулся её дар предвидения, потому что Петунье отчётливо представилось, как могло бы быть по-другому. Случилась бы война. Её взбалмошная сестрица отправилась на передовую в первых рядах, её муж и приятели — тоже. С их горячностью и недальновидностью все они вряд ли прожили бы долго, а маленький Гарри… Куда бы он попал? К бабушке с дедушкой? К ней?

— Знаешь, всё-таки магия — она для волшебников, — глубокомысленно произнёс Вернон. — Я имею в виду, для тех, кто родился у колдунов и с детства жил среди колдунов. С нашими мозгами её принять невозможно. А то получаются вот такие Лили.

Петунья ответила ему тяжёлым вздохом. Уже не выяснить, выросла ли сестра такой, потому что имела магический дар, или виновато нечто другое. Родители, Петунья, Дамблдор. Заманчиво свалить вину на то же колдовство, а себя считать слабым, не сумевшим противостоять соблазну или тьме. Неважно, с волшебной палочкой ты или нет, в первую очередь нужно оставаться человеком, как оставались Петунья, как Вернон, Северус, Медея, мистер Розье!..

Но не Лили.

Ну и Бог ей судья.