Другой

— Знатная перОга, — оценивающе хмурясь пробасил Игорь. — В такую влезет целый индейский поселок.

— Эта струга здесь уже лет тридцать, — продолжал бородач. — Мне рассказывали, как она здесь оказалась, это забавная история…

— Днище видать "лаптели хвощевиной", поперечные балки перехватывали лыком — вот следы… — не обращая внимание на Антона, говорил Игорь. — От соли распухла, но молодцы… дотянули! Они с Канады шли. Обратите внимание канадский клен отдает такой характерной "жухловатцей".

— Эту, сделали пионеры энтузиасты из местного краеведческого музея. — почти крикнул Антон. — Изначально планировали, проводить на ней экскурсии, но оказалось, что она не сильно управляемая, к тому же быстро заливалась даже слабыми волнами, тогда…

— Они почти не использовали силу ветра, — Игорь говорил не меняя интонации, но его слышно лучше бородача, — паруса и прочее, это уже после Колумба… Эта пирога из ранних, видно по уступу, на нем сидел вождь, рядом "завистьльститель", он управлял гребцами. Семнадцать слева и пятнадцать справа, а киль они слегка изгибали — это позволяло без навигационных приборов курсировать между материков.

— Каким образом? — Не выдержал Антон. — Какая взаимосвязь? Вот так изогнул киль, и приплыл куда надо?!

— Ты, конечно считаешь что пионеры плавали в Канаду и обратно не загибая киля?

— Почему пионеры?

— И я о том же, они-то как раз, здесь не при чем.

— Ребята, идите сюда, — позвала Саша. — Поднимайтесь, здесь очень красиво.

Я пошел к ней, Сергей с Антоном остались, закурили по второй сигарете, Антон от нервов, Сергей за компанию, а Игорь зашагал по густой траве в сторону рыбаков, что расположились недалеко.

Внутри — ничего примечательного: чисто, пусто и пахло спиленным деревом. В стене углубление, в нем иконка, потухшая свечка и банка с мелочью. Ничего не бросил, пошел наверх по не стоптанным смолянистым ступенькам.

Саша встретила улыбкой: — Тебе здесь нравится?

— Я, просто, не очень люблю часовни, — пробормотал, тяжело ступая на ступеньки. — Все, что связано с культом, скорее злит, чем…

— Не веришь в… совсем-совсем?

— Таких, которые "совсем-совсем" не бывает. Просто, христианство не дает ответов на мои вопросы, а в других религиях вообще ничего не понимаю… Может, есть, какое-нибудь течение, в котором нет ада и рая, нет, такого упрощенного человеческого представления о добре и зле и… не важно.

Уперся руками в перила. Сверху вид и вправду ничего. Не скажу, что все вдруг преобразилось, просто, люблю быть наверху. Тут уютней, защищенней что ли…

Саша стояла с боку от меня, и опять немного ближе, чем надо. Ее губы не преставали улыбаться, снова уловил запах мяты.

— Конечно, есть! Это такая модная секта, их называют атеистами, — продолжает она.

— Они молятся "атеистово" утром и вечером, — пошутил я.

— А кем ты работаешь, Глеб, — поменяла тему Саша.

— Преподаю в церковно-приходской школе, пишу псалмы, пою в хоре, пропагандирую за возврат к исконной вере: к индульгенциям, сжиганиям на костре, церковным податям…

— Ты занимаешься недвижимостью? — Сергей говорил…

— От тебя ничего не скрыть… Да. Делаем из кучи маленьких квартирок одну большую и продаем. Это не очень интересно… А ты?

— У тебя очень красивые руки, — сказала она.

— Что?

Саша взяла меня за руку, вывернула ладонь, стала разглядывать.

Сказала:

— А ты белоручка.

— Это комплемент?

— Веришь в хиромантию?

— Саша, а можно я спрошу?

— Можно, только не Саша а Сашенька.

— Хорошо Сашенька. Только честно, для меня это важно… То, что ты тогда сказала, это правда?..

— Нет.

— Я еще не сказал, когда именно…

— Без разницы… Все неправда… У тебя красивые руки, я говорила?

— Судя по твоей логике, если бы сказала, что руки красивые, то это было бы неправдой.

— А я тебе нравлюсь?

— Сашенька, ты очень красивая, очень славная, только прости… я не совсем понимаю… зачем все это?

— Так нравлюсь или нет?

— Нравишься.

— Хочешь меня поцеловать?

Она вдруг развернула меня к себе, схватила за бедро, так сильно, что сделала больно. Ее губы в нескольких сантиметрах от моих, грудь прижалась ко мне, почувствовал, как колотится ее сердце. Ответил не сразу, но ответил:

— Хочу.

Так мы простояли секунд десять. Она больше не улыбалась, стала вдруг серьезной, даже немножко злой:

— А тебе не кажется, что это будет подло по отношению к твоему другу?..

Мы еще постояли так, а потом она ушла. Просто, развернулась и ушла. Я долго не мог закурить, руки тряслись, и сигарета два раза выскользнула из пальцев. Бросил взгляд на Сергея и тут же отвернулся. Он стоял там же, рядом с Антоном. Стоял и смотрел прямо на меня: с укором, с обидой, и может, даже с ненавистью…