Другой близнец

— Бен, ты здесь? — послышался голос девушки.

Он проглотил горький ком. На лбу выступила испарина — результат пережитого испуга.

Она появилась в дверях спальни и тут же замерла, разглядывая его округлившимися глазами.

***

Она старалась не глядеть на Бена и сосредоточиться на уборке и сортировке вещей, но у неё это плохо получалось. Находиться с ним в одной квартире уже было сложной задачей, а когда он оказывался рядом, её руки начинали дрожать, а сердце ускорять ритм. Тот сон всё никак не выходил из её головы, хотя она уже не помнила декораций, но четко помнила свои ощущения. Она, видимо, рехнулась окончательно, раз ей снится, как она целуется с Беном. За день до этого она чуть не поцеловала его, а теперь ей это снится. Господи, ну зачем она повела его на колесо обозрения!

Мия пыталась переключить мысли на воспоминания о Рике, но сознание упрямо возвращало её к картине, где она впивается в мужские губы. В такие моменты ей чудилось, что она чувствует на языке вкус чужой слюны.

Даже вчерашнее посещение полицейского участка не оставило в её душе ни единого следа, и всё — из-за этого проклятого сна. Её заявление со списком исчезнувших вещей приняли, но предупредили, что шансов найти их очень мало, так что не стоит и надеяться. К огромному удивлению Мии, украли немногое. Больше развели бардак.

В числе прочего исчезли компьютер, фотоапарат, кофеварка, золотые запонки и заколки для галстуков, а также — армейский перстень Боба — самая ценная из всех украденных вещей. Перстень хранился всё это время у Рика, так как у Бена по окончанию курса летчиков был свой собственный. За украденный перстень приёмного отца было обиднее всего, и вчера, когда Мия поняла это, разбирая вещи и делая список для полиции, на неё вновь накатила волна всепоглощающего гнева. Как она расскажет об этом Эйлин? Бен тоже был страшно огорчен этим фактом, насколько, что весь вчерашний день практически не разговаривал с ней. И Мия не могла не признаться, что испытывала легкое облегчение от этого молчания. После этого сна она не знала, как говорить с ним, черт побери, она не знала, как смотреть на него без румянца на щеках!

Она закончила приводить в порядок спальню. Злость на воришек и горькие мысли об украденном перстне Боба помогли ей ненадолго абстрагироваться. Осколки были убраны, ящики тумб вернулись на место, а вся одежда Рика, рассортированная, отправилась в огромные черные пакеты. Если Бен не захочет взять себе некоторые вещи, то они отправятся к Эйлин в Мэдисон. Себе Мия решила оставить несколько футболок и пару свитеров.

Мия тяжело вздохнула и опустилась на голый матрац, разглядывая до отказа полные пакеты. Она потянулась к одному из них и взяла верхнюю вещь, которой оказалась небесного цвета рубашка, и положила её на колени, разгладив материю. Голова тут же нарисовала образ Рика, завязывающего галстук перед зеркалом. Как он укладывал волосы и застегивал запонки.

— Гх-кхм.

Она подняла глаза и увидела в проеме двери Бена. Его глаза были влажными. В руке он держал нечто, похожее на альбом фотографий.

— Я не вовремя?

— Всё в порядке, — Мия быстро утерла выступившие слезы и положила рубашку на место. — Я уже здесь закончила.

— Смотри, что нашел, — мужчина прошел в комнату и сел рядом на краешек матраца. — Старые фотки.

Мия улыбнулась против воли, увидев первое фото, на котором были изображены близнецы в возрасте трех-четырех лет.

— Ты знаешь, где здесь ты? — спросила она, забирая у него альбом.

— Конечно, — он указал на себя. — По родинкам. Смотри.

— Точно.

Мия листала страницы, рассматривая фотографии, пока не остановилась на одной — той, где была запечатлена она сама в первое Рождество в семье Хадсон. Дальше шли их совместные или её отдельные фото, а под конец — их с Риком совместные фото.

Когда Рик успел распечатать все эти снимки?

— Я не знала, что у Рика есть альбом с нашими фотографиями, — тихо проговорила она, откладывая тот в сторону.

— Очень на него похоже, — произнес Бен задумчиво. — Рик никогда не выставлял напоказ свои истинные чувства. Не хотел, чтобы его считали сентиментальным. За пренебрежением пряталась забота, а за строгостью — мягкость.

Мия хмыкнула.

— Ну Рика точно нельзя назвать мягким, — она посмотрела прямо на Бена. — Это больше твоё качество.

Бен посмотрел на неё с какой-то особой грустью, отчего Мие стало не по себе.

— Извини, — быстро вымолвила она.

— За что?

— Просто… ну, может, тебе не приятно то, что я сказала.

— Все скажут, что Рик был еще той занозой в заднице, в отличие от меня — пай-мальчика, — он умолк на несколько секунд. — Но только я знал его по-настоящему. И теперь…

— Что теперь?

— Не важно, — он поджал губы и отвел взгляд, чуть повернув голову.

— Говори, раз начал.

— Забудь.

— Бен? — она взяла его за подбородок и повернула к себе.