Другой Ленин

«Какие чудесные велосипеды». Находясь в Швейцарии, Ленин как-то посетовал жене, что у него нет своего велосипеда — а он так любит велосипедную езду. Об этом разговоре узнала мать Владимира Ильича, которая вскоре прислала ему в подарок два велосипеда. Он искренне обрадовался и хвастался своим приобретением перед товарищем: «Смотрите, какое великолепие!.. Вдруг — уведомление из Транспортного общества: куда прикажете доставить посылку? Я подумал, что вернулась какая-либо нелегальщина, литература, а может быть, кто выслал книги? Приносят, и вот вам нелегальщина! Смотрите, пожалуйста, какие чудесные велосипеды… Ай да мамочка! Вот удружила! Мы теперь с Надей сами себе господа. Поедем не по железной дороге, а на велосипедах».

Большевичка Злата Лилина вспоминала, как Ленин в 1911 году под Парижем отправлялся на велосипедные прогулки: «В.И. работал 6 дней в неделю, не давая себе ни минуты отдыха. Зато один день в неделю… он отдыхал полностью. Мы тогда садились все четверо — Владимир Ильич, Надежда Константиновна, Зиновьев и я — на велосипеды и уезжали с 6 часов утра до 10–11 вечера за город. Условие, которое В.И. при этом ставил, — ни слова о политике. В первый раз, когда мы поехали, мне казалось странным: о чем же мы будем говорить, если нельзя говорить о политике. Но оказалось, что с В.И. можно говорить обо многом, не касаясь политики. В.И. был прекрасным велосипедистом». Большевик Григорий Зиновьев добавлял: «Сколько раз в Париже В.И. увлекал нас на велосипеде за 50–70 верст только для того, чтобы на живописном берегу красивой реки выкупаться и погулять. Поездка в полсотни верст на велосипеде в прекрасный французский лес для того, чтобы собрать ландышей, считалась обычным делом».

Случалось, велосипед доставлял Ленину и неприятности. Однажды, задумавшись, он въехал в трамвайные рельсы, упал на полном ходу и чуть было не лишился глаза. Лицо его после этого было в синяках и ссадинах… Другой раз, в Париже, велосипед украли. «Раз чуть не пострадал, — замечала Мария Ульянова, — какой-то виконт налетел на него на своем автомобиле, Владимир Ильич успел отскочить, но велосипед совершенно сломался».

«Вот как я столкнулся с диалектикой, — шутил Ленин, — сел на велосипед, а соскочил с кучи железного лома».

Правда, ему удалось выиграть по суду крупную сумму у этого французского виконта: вот где неожиданно пригодились юридические познания Владимира Ильича.

«Смотрю — не сырые ли простыни». Ленин внимательно следил не только за своим здоровьем, но и за здоровьем окружающих. В 1907 году, находясь в Лондоне, Ленин поразил своим странным поведением Максима Горького. Придя к писателю в гостиницу, Владимир Ильич поздоровался, затем быстро направился к кровати и, ни слова не говоря, стал озабоченно шарить рукой под одеялом и подушкой.

— Я стоял, — рассказывал потом Горький, — чурбаном, абсолютно не понимая, что делает и для чего это делает Ленин. Не с ума ли он сошел?

Наконец Горький воскликнул:

— Что это вы делаете?

— Смотрю, — невозмутимо отвечал Ленин, — не сырые ли простыни.

Писатель опять ничего не понял. «Зачем ему нужно знать — какие в Лондоне простыни?» Поступок Ленина, заметим, был чисто рахметовским — абсолютно непонятным на первый взгляд, но в то же время, как выяснилось, тщательно продуманным.

— Слава аллаху, — завершал свой рассказ Горький, — мое смущение и недоумение быстро окончились: Ленин, подойдя ко мне объяснил, что в Лондоне климат очень сырой, даже летом, и нужно тщательно следить, чтобы постельное белье не было влажным. Это очень опасно и вредно для лиц, как я — Горький, — с больными легкими.

— Простыни-то совсем сырые, — посетовал Владимир Ильич, — надо бы их посушить, хотя бы перед этим дурацким камином!.. Вы должны следить за своим здоровьем.

Вся эта сценка оставила у Горького «несколько комичное впечатление». В 1913 году Ленин снова писал Горькому: «Расхищать зря казенное имущество, т. е. хворать и подрывать свою работоспособность, — вещь недопустимая во всех отношениях».

Большевичка Ольга Лепешинская вспоминала, как однажды в Красноярске Владимир Ильич спросил у нее (она в это время ожидала ребенка):

«— Чего бы вам сейчас хотелось поесть?

— Мой младенец хочет омаров…

Я решила пошутить так, считая, что просьба моя невыполнима. Однако Ильич, схватив фуражку, быстро вышел из дому, раздобыл в каком-то магазине консервы из крабов и преподнес их мне, к моему великому смущению».

Подобное внимание к здоровью окружающих Ленин проявлял и позднее, до конца жизни. В дни Октября он заметил, что один из товарищей буквально падает с ног от усталости. И распорядился строго: «Спать, вам надо спать. Вы бы, товарищи, поставили к нему пару красногвардейцев и заставили бы его выспаться. — Потом обратился к самому «провинившемуся»: — Вы, быть может, обиделись на меня? Я не хотел вас обидеть, но вы валитесь; и для дела, и для здоровья вам нужно 3–4 часа отдохнуть».

Сам Ленин признавался приблизительно тогда же: «Моя мечта — полчасика вздремнуть».