Другой Миллер

И она оказалась права. Армия ни к черту не годилась, и жизнь там была еще хуже, чем думала мать. Время проходило попусту. Глупейшее существование. Миллер тяготился каждой минутой, проведенной в армии, но это мерзкое чувство смягчалось сладким ядом мести: ведь мать знает, как ему плохо. И страдает от этого. И хотя ей не так тяжело, как ему — ни на день не отпускавшая его боль устремлялась в живот, пронзала зубы, проникала в каждую клеточку его тела, но большего страдания он просто не мог для нее придумать. Во всяком случае, мать теперь его не забудет.

Кайзер и Лебовиц рассуждают о гамбургерах. О том, каким, на их взгляд, должен быть идеальный гамбургер. Миллер старается не прислушиваться, но солдаты упорно не меняют тему разговора, и вот уже и он не может думать ни о чем, кроме бифштекса с кетчупом и горчицей и куске дымящегося мяса с луком, на котором еще видны темные, крест-накрест, полоски от гриля. Он совсем уже собрался попросить солдат сменить тему, но в этот момент Кайзер поворачивается к нему со словами:

— Ты как, способен чего-нибудь пожевать?

— Не знаю, — мнется Миллер. — Думаю, да.

— Мы не прочь остановиться и перекусить. Но решать тебе. Скажешь — поедем дальше без остановок. Нам ведь приказано доставить тебя прямо на базу.

— Я поел бы, — говорит Миллер.

— Вот и молодец. Сейчас тебе как никогда нужны силы.

— Я поел бы, — повторяет Миллер.

Лебовиц глядит на него в зеркальце, качает головой и отводит глаза. Они сворачивают с шоссе, удаляясь от океана, и подъезжают к перекрестку, где напротив двух бензоколонок расположились симметрично два ресторанчика. Вход в один заколочен, и Лебовиц подкатывает к стоянке перед другим — «Молочным раем». Здесь он выключает мотор, и неожиданная тишина опускается на трех неподвижно сидящих мужчин. Потом тишину нарушает отдаленный лязг металла, карканье вороны, скрип сиденья под заерзавшим Кайзером. Рядом с тронутым ржавчиной трейлером заливается лаем собака. Тощая беленькая собачонка с желтыми глазами. Она лает и одновременно, задрав ногу, чешется о вывеску, на которой изображена открытая ладонь с надписью над ней: «Предсказываю будущее».

Они вылезают из джипа, и Миллер плетется следом за Кайзером и Лебовицем. В теплом воздухе разлит запах машинного масла. На противоположной стороне дороги, у бензоколонки, мужчина в плавках, с обгоревшей на солнце кожей изо всех сил старается накачать велосипедные шины: он нервно, рывками давит на насос, отчаянно при этом ругаясь. Миллер прикасается языком к сломанному мосту, легонько его приподнимает. Интересно, удастся ли ему съесть гамбургер? Подумав, он приходит к выводу, что это не исключено — надо только жевать другой стороной рта, и больно не будет.

Но он ошибся. Было больно, и еще как! И потому, куснув пару раз, Миллер отодвигает тарелку. Подперев руками подбородок, он слушает, как Лебовиц и Кайзер спорят, можно ли предсказать будущее. Лебовиц рассказывает про знакомую девушку с экстрасенсорными способностями.

— Едем мы как-то вдвоем в машине, и вдруг она ни с того ни с сего говорит, о чем я думаю. Все как есть — просто невероятно.

Покончив с гамбургером, Кайзер запивает его молоком.

— А что тут такого? — говорит он. — Я так тоже могу. — Он придвигает к себе тарелку Миллера и откусывает кусок от его гамбургера.

— Ну валяй, — подначивает его Лебовиц. — Скажи, о чем я сейчас думаю. Но знай, я думаю не о том, о чем, ты думаешь, я думаю.

— Нет, о том.

— Ну хорошо, сейчас о том, — соглашается Лебовиц. — Но раньше, — не о том.

— Я гадалку даже близко не подпустил бы, — вступает в разговор Миллер. Чем меньше знаешь, тем лучше.

— Сама мудрость заговорила устами рядового У. П. Миллера, — иронизирует Лебовиц, косясь на Кайзера, который приканчивает Миллеров гамбургер. — А ты как? Я бы испытал судьбу.

Кайзер задумчиво жует. Проглотив последний кусок, облизывает губы.

— Я согласен, — объявляет он. — А почему нет? Если Миллер не против.

— Против чего? — спрашивает Миллер.

Лебовиц встает и надевает темные очки.

— Не волнуйся за Миллера. У него нервы как канаты. Он не теряет головы, даже когда все вокруг сходят с ума.

Кайзер и Миллер поднимаются из-за стола и идут за Лебовицем. На улице тот, устроившись в тени мусорного ящика, вытирает платком ботинки. Вокруг кружат блестящие, с синим отливом мухи.

— Так против чего? — повторяет свой вопрос Миллер.

— Да вот хотим проверить, на что годятся эти предсказания, — отвечает Кайзер.

Лебовиц выпрямляется, и все трое идут к трейлеру.

— Я вовсе не прочь пойти с вами, — говорит Миллер, но возле джипа останавливается. Лебовиц и Кайзер идут дальше. — Слушайте, вы, — говорит он и вприпрыжку догоняет солдат. — У меня куча дел. Нужно поскорее попасть домой.

— Мы знаем, каково тебе, — отзывается Лебовиц, не поворачиваясь и продолжая идти.

— Это не займет много времени, — добавляет Кайзер.