Другой мир. Книга четвертая

— Гайдзины-францюзы. Для лучьшего понимания ситюации, ещё и некотёрые специфисеские аспекты следуеть учитывать, ведь францюзы были не только чужесьтранцами, чьи сопьлеменники напали на Россию, но и дрюгой веры, тем сямым освобоздая русских от религиёзного запрета убийства. Просе говоря, францюз не толькё вряг, но и некресёный вряг, а знасит вали его живёго и мёртвого в яму глубокую, присвой его одеждю, коня и всё чито при нём ценного няйдёся. Официальные влясти спесиально поощьряли уничтожение личного состава даже сдаюсегося противника, тем сямым экономя на содерзании пленных францюзов…

«И почему-то мне кажется, что за последующие 200 лет в этом плане мало что изменилось. Ни у вас там, ни у нас» — мелькнула в голове мысль двойника.

— Продолжай стих, если помнишь — напомнил о себе Аихара и я продолжил стихотворный экскурс в суровые времена прошлого моего прежнего мира:

— … Поймали ми одну семью —
Отца да мать с тремья сенками.
Сперва ухьлёпали мусью.
Не из фузьеи — куляками!
Зена давай вопить, стоньать.
Рвёт волёса, глядим да тужим.
Заль стало — топорищем хвать!
И растянулась рядьом с мюжем.
Глядь дети: нет на них лица,
Ломают рюки, воют, скачут.
Лепёчут — не поймёсь слофца
И в голос бедненькие плячут.
Слеза прошибла нас: ей-ей!
Как быть? Мы долго тольковали…
Пришибли бедных поскорей —
Да вьместе всех и закопали…
Так вот чито, Слюжба: Верь зе мне!
Ми не сидьели слозя рюки.
И хоть не бились на войне —
А сами делывали штюки! —

закончил я стихотворение и поскольку учитель, явно находясь под впечатлением от творчества Некрасова, не став задавать мне вопросы по поводу второй части и лишь взмахом руки отослал меня обратно к своей парте, я счёл за благо молча подчиниться.

— Юто, это что сейчас было, а? — не выдержав, обратилась ко мне Ринко но на неё шикнула Юби, переключая на себя внимание учителя и тем самым отводя проблемы от сестрёнки.

— Танака!

— Да, сэнсэй…

— Я потом тебе всё объясню — прошептал я подруге детства, мысленно прикидывая что сестрёнкам можно сказать а что говорить не стоит.

«Если будем врать при Химари, вернувшейся после проверки амулетов, нэка, скорее всего почувствует ложь. Так что неизбежно придётся открыть часть правды. Но только ту, которая нам выгодна и при этом не звучит столь же жутко, как это стихотворение про убийство семьи безоружных беженцев которое ты выучил наизусть в рамках своей прежней школьной программы. Неужели такое задание вам учителя задали?»

Ну, вообще-то в тот раз учитель по литературе просто дал задание выучить какой-нибудь стих Некрасова, вот я и выбрал наиболее эмоциональное произведение из отысканного в интернете списка — мысленно отозвался я.

«Полагаю, другое стихотворение тоже твоему демоническому вкусу соответствует?» — с иронией подумал двойник.

Конечно же, нет! Там вообще не про войну речь шла а всего лишь про своеобразное биологическое оружие, которое местный «нагибатель пустошей» задумал использовать против соседей, для чего послал к ядовитому дереву смертника-раба с заданием добыть яда. — Мысленно отозвался я, наблюдая за нашей любимой отличницей, читавшей вслух выбранный учителем английский текст из учебника — Если хочешь, после занятий зайдём в клуб к Сасегаве и если у него комп свободен будет — пробей в поисковике по словам «Русская поэзия, Анчар».

«Может и посмотрим, а то от воспоминаний как грузили мертвецов в присланный Дзингудзи фургон-холодильник мне всё ещё не по себе. И зачем ты ещё рискнул выспрашивать у матери Куэс про эту самую некромантию, неужели и правда рассчитываешь получить дозволение присутствовать при ритуале?» — укоризненно полюбопытствовал двойник, а затем началась перемена и обступившие меня сестрёнки позволили уйти от одной скользкой темы к другой.

— Я так понимаю, выйдя к доске, ты говорил с этим полиглотом не на немецком и не на итальянском. — Констатировала меганэ, протирая очки чистящей салфеткой — Получается, на русском?

— Верно, химэ… Хотя произношение у меня просто кошмарное.

— Но откуда ты вообще знаешь тот язык? — недоверчиво поинтересовалась Ринко — Ты же при мне вообще редко к учебникам притрагивался, да и на уроках английского не преуспевал…