Другой Отбор «The Selection» [СИ]

Они ошарашено смотрят на меня, раскрыв свои мерзкие рты, и я прямо перед ними закрываю дверь. Они когда-нибудь были на моем месте? Видели моими глазами или же слышали моими ушами? Чувствовали тоже, что и я в определенный момент? Нет? Тогда какого черта они осуждают меня? Никто не знает настоящую меня. Никто не знает, сколько раз я плакала в своей комнате, когда никто не смотрел. Никто не знает, сколько раз я теряла надежду, сколько раз я была опущена вниз. Никто не знает, сколько раз я чувствовала себя так, как будто собиралась сломаться, но я не делала этого ради окружающих. Горячие струи воды покрывают всё моё тело и слёзы рвутся наружу. Я не сдамся! Нужно лишь пережить эту неделю. Я терпела и худшее. Я уже знаю, как с этим бороться. И я не сдамся, ради своей мечты, ради своей цели. Слёзы всё скатываются по моим щекам, а я прикрываю рот рукой, чтобы не слышать собственных всхлипов. Только держись, ты сильная!

Все последующие дни проходят абсолютно однообразно. Наш день начинается ранним утром в репетиционном зале и заканчивался поздним вечером там же. Сегодня последний день наших репетиций, завтра мы выступаем. Сейчас мы идём в театр де ла Вилль, один из лучших театров танца, самых престижных театров Парижа. Сегодня лучшие хореографы мира ставят спектакли в парижском храме танца, ставшем одним из символов Франции.

— Сейчас мы переодеваемся и репетируем уже в костюмах. Аарон, Лия вы идёте фотографироваться на афишу, — говорит Катерина, как только мы зашли в театр.

Вот оно, то место, в котором я так хотела побывать. Всё уходит на второй план, дикая усталость, голод, сонливость и страх. Сейчас меня переполняет радость, чувство нечто прекрасного. Театр очень старый, но выглядит невероятно достойно. Мы все следуем за Катериной прямо в раздевалку, там нас снова измеряют и взвешивают. Катерина сказала, что я хорошо похудела и сейчас она прямо на мне подгоняет костюм по моей фигуре.

— Что с тобой? — Спрашивает она, не отрываясь от дела.

— Ничего, — неуверенно произнесла я.

— Я же вижу, что тебя что-то тревожит, всю неделю ты сама не своя. — Я молчу, не знаю, говорить ли ей правду?

— Мне, мне просто сниться сон всю неделю, один и тот же. — Я устало ухмыляюсь.

— Что за сон, расскажи. — Она подаёт мне пуанты.

— Мы с Аароном выступаем, и вот он делает последнюю поддержку, самую важную, самую высокую и самую сложную. Я не понимаю, то ли я делаю что-то не то или он, но я падаю. Сначала я в шоке смотрю на зрителей которые недовольны, а потом у меня перед глазами будто картинки, — говорю я, садясь на стул, — я в инвалидном кресле и больше никогда не встану на ноги не то, что там на пуанты! — Я туже затягиваю ленты. — А вдруг…, - говорю я, запинаясь, — вдруг я упаду или что ни будь сделаю не так?

— Ты сделаешь всё прекрасно, просто всегда нужно помнить для чего ты танцуешь. — Она садиться рядом со мной и поворачивает к себе, я только сейчас замечаю глубокие морщинки в уголках её глаз. — Ты танцуешь ради удовольствия, ради себя. Всегда нужно танцевать для себя, а не для зрителей и тогда всё получиться. А сейчас тебя ждёт Аарон, который тебе не нравится. — Она смеется, и я слегка улыбаюсь.

Я подхожу к Аарону, его костюм так же белый, как и мой, но лишь мои пуанты сверкают и привлекают к себе внимание. Мы идём к белому фону и следуем словам фотографа.

Алекс.

— Марта! — Кричу я, забегая в комнату к сестре тем самым разбудив её. — Я хотел у тебя кое-что спросить, — говорю я уже тише сев на край кровати.

— Уйди! — Грозно говорит она в подушку, но её вид лишь заставляет смеяться.

— Ну ладно, — протянул я, — я просто хотел спросить хочешь ли ты поехать со мной в Париж, — говорю я выжидающе и подхожу к двери, но она моментально поднимает голову.

— Что? Зачем? К Хонору? — Её волосы сейчас похожи на что-то ужасное.

— Нет, Лия выступает завтра в театра де ла Вилль, думал ты захочешь посмотреть, но… — она не дала мне договорить.

Марта спрыгнула с кровати и подбежала ко мне.

— Ты шутишь? — Я отрицательно покачал головой.

— Конечно, я поеду! Когда вылетаем? — Она забегает в свою гардеробную и в следующую секунду оттуда вываливаются платья.

— Завтра утром.

С этими словами я вышел из её комнаты и пошёл в свою.

Всю эту неделю меня мучила одна мысль или одна брошенная фраза Лии в мою сторону, она назвала меня идиотом. Не знаю, может я должен чувствовать оскорбление или неуважение, но я чувствую себя довольно счастливым. Благодаря Грейс я знаю, что таким образом она может выражать свою любовь, ну или я действительно идиот. Её игра, которую она затеяла, обращаясь со мной на «Вы» и то, что она тогда снова не поцеловала меня, мне просто интересно, долго она будет меня мучить?