Другой принц (СИ)

Как и в памятном сражении у Сурового дома, увенчавшем его вечной славой, адмирал Станнис Баратеон сошел на горящий берег одним из первых, когда еще не выползли на отмель плоские и широкие корабли десанта, чтобы выслать королевскую кавалерию вслед бегущему врагу, а флагман Салладора Саана с огромной железной воронкой на бушприте тем временем подошел к стенам осажденного города с моря, и смотревшие на буйство огня и смерти со стен начали истерически смеяться, потому что на большом парусе Салладор написал «Мы пришли с миром и дружбой».

- Нам откроют добром или нам еще отжечь? – сам собой спросил огромный рупор на бушприте, на фоне которого было легко не заметить забавного и острого на язык карлика.

Встреча глав враждующих семейств редко проходит гладко, даже если одни сидят в осаде, а другие приходят на выручку, но благодаря Тириону история вестеросской дипломатии обогатилась в тот вечер многими афоризмами, такими как «непривычному к свободе она как дураку стеклянный хрен: он и хрен разобьет, и руки порежет», «на драконе через зимнее море – это песнь льда и огня: не успел долететь, как задница еще не поджарилась, а голова уже обледенела» и, конечно, «Железный трон не такое место, где можно только языком».

- Я поживу здесь немного, мой король, - весело сказал наутро Тирион своему царственному племяннику. – Письма Эймона не подействовали, уговоры Барристана не помогли, Джон так и не приехал, а удачливые в бою негодяи, обнимающие после боя двух красавиц, многих одиноких девушек только бесят – хотя казалось бы: традиции, драконы, Эйгон Завоеватель. Я смешной маленький человечек, мне проиграешь – никто и не заметит.

Но, как ни старался Тирион, хлебнувшая горя и предательства таргариенская принцесса не доверяла ему и не принимала его советов, пока однажды она не услышала, как один из ее слуг спорит с Тирионом. Боясь того, что хитрый карлик взялся за подкуп и шпионаж, Дейнерис решительно подошла к открытой двери, не собираясь подслушивать, а собираясь сразу разоблачать, но даже за эти несколько секунд она успела заметить, что ее слуга очень сильно поумнел, а, войдя в комнату Тириона, наткнулась взглядом на белые глаза слуги, находящегося в непонятном трансе.

- Давай договорим попозже, - предложил Тирион, и слуга тут же стал самим собой и поклонился своей госпоже.

- Мой друг развлекает меня беседой и рассказами о Летнем море, где он сейчас, пока моя Арвин проводит время в ваших садах, - пояснил Тирион, отпустив слугу. – Его дару равно доступен любой человек, так что, если сегодняшний человек вам будет нужен, просто укажите мне на другого.

- Это не причинит никому вреда, - пообещал Тирион как можно мягче, но Дейнерис все еще не могла справиться со страхом: она хорошо поняла слова Тириона о том, что его другу доступен любой человек. С таким противником воевать нельзя, от него даже нельзя защититься или спрятаться.

- Этот мир виноват перед вами даже больше, чем передо мной, - сказал Тирион с доброй и грустной улыбкой, вставая на свои маленькие кривые ножки и намеренно медленно и неуклюже ковыляя к Дейнерис. – Как еще я мог убедить вас в том, что у нас добрые намерения? Я постоянно спрашиваю вас, как вам помочь, я бы не стал спрашивать, если бы хотел навредить.

- Твой друг может сказать мне, что на самом деле думает Хиздар? – спросила Дейнерис, ей и хотелось верить, что предъявленная ей беспредельная сила хочет ей добра, а не зла, и хотелось уверений и доказательств – быть одновременно беззащитной и защищенной можно только с тем, кого любишь и кто любит тебя, а не с безликим чародеем.

- Думаю, что да, - согласился Тирион.

- А найти того, кто управляет Сынами Гарпий?

- Я же уже говорил вам, принцесса, - мягко напомнил Тирион. – Нам нужно разобраться, как работает этот город, как устроено их общество. Менять нужно после того, как сумеешь понять. Если вы с помощью магии прилепите крылья хромой лошади, она станет хромать еще хуже, и совсем не факт, что она начнет летать. Не говоря уж о том, куда тогда прилаживать седло. Магией и драконами можно только разрушать, и Диким огнем можно только разрушать, а мы же хотим строить, правда?

После путешествия в Миэрин Лионель почти не покидал столицу: на обратной дороге при небольшой качке Сансу накрыла морская болезнь, а через восемь месяцев у них родился здоровый и крепкий малыш, чье зачатие, возможно, произошедшее сразу после отплытия из Королевской гавани, и послужило настоящей причиной неожиданной морской болезни на обратном пути. С тех пор Лео всегда напоминал своим девочкам, что теперь они в любой момент рискуют не только своим здоровьем, но, возможно, и маленькой жизнью. Особенно трудно было уговорить Арью, она не умела быть благоразумной, и даже когда пришло и ее время, только злилась на свою неуклюжесть, и Лео улыбаясь одевал на нее сапожки, раз уж она никого не пускает в свою спальню, и прислуга ей никогда не была нужна.