Другой принц (СИ)

Джон некоторое время осознавал полученную информацию, согласно которой получалось, что Куорен вовсе не сумасшедший, а довольно простой и понятный мужик, любящий повоевать, любящий женщин и смотрящий на правила как на говно, да и неофициальное звание «друг Ночного Дозора», которое носил Крастер, в свете рассказа Куорена заиграло новыми красками.

- И еще, - сказал Куорен, когда они закончили с покосившимся участком частокола и Куорен решил отложить крышу коровника до завтра, все равно уже смеркается. – Как ты молодой, к тебе тут девчонки будут подходить, с младенцем или якобы беременные. Будут просить тебя взять их с собой на Стену и уж такое тебе наплетут: и что Крастер женится на своих дочерях, и что их дочери от него, и что он приносит младенцев-мальчиков в жертву Иным. Ты не развешивай уши, у них просто мужик на Стене, они скучают, вот они на Стену и просятся. Только ты понимай: одно дело, когда они здесь. А другое – если в Черном замке у вас будут каждое утро бабы ссориться и сраные пеленки на веревках через двор висеть. Так что держись, не подводи Дозор.

- Куорен, - окликнул Джон, когда Куорен уже собрался заходить в дом, пожрать да лезть со своей кралей на полати. Про человеческие жертвы Крастера Джон слышал и раньше, и потому все же решил уточнить. – А почему здесь все-таки только женщины и девочки, мальчиков совсем нет?

- Джооон, - немного с опаской позвал Куорен. – Ну на кой тебе мальчики? Я прямо боюсь теперь рядом с тобой в палатке ложиться.

После шумного дома Крастера молчаливость Куорена была его спутникам даже приятна, и все они замечали, что чем дальше отряд уходил на север, тем приятнее становился Куорен: то ли они к нему привыкли, то ли он стал к ним относиться лучше.

Конечно, грубоватые и простые манеры Куорена никуда не делись.

- Девчонки, - говорил Куорен вечером у костра и проводил руками по своим волосам от висков назад. – Волосы подберите, точно примерзнете сегодня ночью.

Арья всегда стриглась коротко, это за месяцы странствий волосы у нее отросли, странствия – это такое дело, не походишь всегда с аккуратненькой стрижкой, и она немного недоуменно озиралась, то ли не понимая, относится ли совет Куорена и к ней, то ли не догадываясь, чего от нее хотят.

- Что на меня-то смотришь? – начинал веселиться Куорен. – Это у вас, у девчонок, должны быть с собой какие-то там ленточки.

- Иди сюда, - говорила Санса и снимала с сестры шапку, чтобы собрать ее волосы в хвостик, а Куорен уже щерился во все оставшиеся зубы. Он был разведчиком и вообще пожил на свете, и потому многое примечал: и как Арья, пацанка и сорванец, по-женски смущается, боясь, что такая прическа ей не идет, и как она взглядывает на Лео, словно просит, чтобы он отвернулся, и как Лео смотрит на нее с мягкой улыбкой, как будто уговаривает ее, что для него она всегда красивая.

А посмеялся Куорен уже утром, когда оказалось, что волосами примерз Джон.

- Горе ты мое, - вздохнул Куорен. – Куда за нож? Девки любить не будут, - и Куорен через минуту вернулся от костра с теплой водой и полил Джону на примерзшие кудри.

Кулак Первых Людей отряд обошел стороной, но посмотрел на него недаром: Куорен напал на одну из своих вечерних историй, в которой четверо пацанов и опытный следопыт заночевали на Кулаке, пацаны, предоставленные самим себе, разожгли костер, пока следопыт ходил осматриваться, и тот потом отбивался от вышедших на свет пятерых Иных факелом и валирийским клинком.

- Слабоваты были те Иные, раз он их один пятерых погнал, - подытожил Куорен. – Но и то, одного пацана там так в плечо пырнули, что он потом за море ездил лечиться, в Валинор, было такое место в Валирии. Из чего вывод: костер теперь зажигаем только в светлое время суток и под деревьями, Иные не Иные, а возможность нарваться у нас теперь появляется.

Без вечерного костра ночью в палатке было куда холоднее, и Лионель крепко обнимал Сансу под одеялом, пытаясь ее согреть, а кончилось это сначала тем же, что и всегда: остальные уснули, а им под большим одеялом на двоих стало очень тепло, даже дразняще холодные руки, скользящие по телу, постепенно согрелись, - а потом Санса потянула Лео на себя и обхватила его ногами, как никогда раньше не делала.

- Точно сейчас? – спросил Лео, ему даже жарко было, так быстро сердце гнало по венам кровь, и не думал он уже о том, так же ли, как его, Сансу горячит ждущая их опасность, или же она словно прощается с ним, если что: если уходить за край, ему или им двоим, пусть она будет ему навеки не возлюбленной, а женой.

Санса притянула его к себе и поцеловала, долго и глубоко, ей было и страшно, и отчаянно, и весело почему-то, и очень уместно громко выл и бил в стены палатки ветер, летевший с Клыков Мороза и помогавший им оставаться неуслышанными своими спутниками.