Другой путь. Часть вторая. В стране Ивана

Конечно, где-то там на моем пути мог оказаться тот страшный Иван. Однако он мог и не оказаться. До сих пор на моем пути попадались другие Иваны, от которых я не видел плохого. Почему бы им и впредь не попадаться? С такими Иванами я готов был встречаться на каждом шагу и с их друзьями тоже.

Но и тот Иван, конечно, не перестал быть жителем России и занимать в ней свое главное место. И, занимая это место, он зорко всматривался во все стороны, оберегая свою землю от проникновения туда неугодных и опасных типов, подобных Акселю Турханену — злейшему врагу его страны. И кто удержал бы его карающую руку, если бы она вдруг потянулась ко мне?

Только огромный Юсси Мурто сумел бы, может быть, сделать это. Но не было здесь Юсси Мурто. Далеко он был. И стоя там, на своих гранитах, прикрытых зеленью сосен, он все думал о чем-то, окутанный бледным светом белой ночи. До меня ли ему там было, в этих раздумьях!

А если он время от времени и раскрывал свой молчаливый рот, произнося что-то с угрюмым недоверием, то касались его слова совсем иных вещей. И только для Ивана слова эти, как видно, не таили в себе ничего нового, ибо он тоже повторял в ответ что-то уже знакомое…

Но я не успел как следует вникнуть в их спор. Сон подкрался ко мне незаметно и захватил в свой сладкий плен.

52

Поднялся я утром поздно. Виной этому была уютная каюта, предоставленная мне по милости молодого грузина Васо Гоцеридзе. Когда я вышел на палубу, солнце уже стояло довольно высоко над зеленой полосой кавказского берега, заставляя море отзываться на свое сияние отраженным сверканием и блеском. Берег здесь уже не выглядел таким гористым, каким был возле Туапсе и Сочи. К тому же он теперь уходил от нас все дальше назад к востоку, становясь постепенно из темно-зеленого голубым. Скоро он превратился в узкую синюю полоску. А потом и она потерялась. И после этого теплоход оказался среди открытого моря, без признака берега где-либо на горизонте. Но он уверенно продолжал свой путь на северо-запад. Я постоял немного у борта в носовой части, любуясь прозрачно-голубыми разрезами заново рождаемых волн и тающей на них белоснежной пеной, а потом ушел в салон завтракать.

Когда я снова вышел на палубу, впереди уже виднелась темная полоса крымского берега. И с этой минуты я уже не покидал палубы. Полоса близилась и росла, выступая мало-помалу из голубой дымки. На ней обозначились горы и зелень. Среди зелени на выступах гор замелькали отдельные дома и дворцы, выделенные лучами солнца. А еще немного погодя в нижней части берега открылись целые селения и между ними — город Ялта, куда теплоход держал свой путь.

Так в сверкании знойного моря приближался я к берегу, где с нетерпением ждала меня моя женщина. Всю Россию я пересек и даже море переплыл, чтобы увидеть ее наконец. Прощай же, море! Не забуду твоей торжественной красы!.. Да, все складывалось как надо в моей жизни — чего там! Я встретил Ивана, а Иван встретил Васо. Все было как надо. И вот я захотел сюда приехать — и приехал. О, я умел тут у них обделывать свои дела, И теперь я прибыл в их Ялту на их корабле, чтобы забрать себе их русскую женщину. Кто еще мог бы так ловко провернуть свои дела в их непобедимой России?

Я не знал, какое место на берегу занимал Гурзуф, но, едва сойдя с теплохода, спросил у человека в служебной форме о Гурзуфе. Он ответил, указывая на маленький мол по соседству:

— Видите катер у той пристани? Садитесь на него — и через пятнадцать минут будете в Гурзуфе.

Так просто это оказалось. Только пятнадцать минут отделяли меня теперь от нее. Без промедления подошел я к тому месту, где стоял катер. Человек, проверявший билеты, указал мне кассу. Я взял билет — и вот уже мчался на катере вдоль крымского берега, пестревшего загорелыми телами и разноцветными женскими купальниками. Пока я всматривался в них, пытаясь угадать, какого цвета купальник носит моя женщина, катер подошел к маленькой пристани, и громкий голос возвестил:

— Гурзуф.

Я сошел с катера и поднялся по крутой улице до середины поселка. Там на людном месте я высмотрел милиционера в белом кителе, стоявшего на краю улицы под тенью кипарисов, и спросил у него дорогу к санаторию «Черноморец». Милиционер вежливо козырнул, выслушивая мой вопрос и всматриваясь в меня внимательно. Ему было, конечно, во что всматриваться. Солнце так нажгло мне лоб и скулы, что они пылали огнем. А на кончике носа кожа не выдержала солнечного ожога и лопнула, завернувшись туда-сюда наподобие шкварок. Было во что всматриваться милиционеру. Перед ним стоял довольно-таки подозрительный тип, смахивающий на размалеванного плутоватого клоуна. Все же он указал мне дорогу к санаторию, и я немедленно направился туда. А он смотрел мне вслед, пока я не завернул за угол.