Другой путь. Часть вторая. В стране Ивана

Я перешел в комнату, где было представлено будущее города. Да, ему предстояло быть огромным и красивым. К северу от него строилась гидроэлектростанция. К югу от него уже действовал Волго-Донской канал. Макет канала стоял под стеклом, а рядом висела карта, показывающая реки и моря, которые канал соединял. На стенах красовались портреты самых знаменитых строителей канала. Тут же висели фотографии и чертежи разных механизмов, которые там применялись. А самым главным из механизмов был их знаменитый шагающий экскаватор ЭШ-14-60. Он тоже стоял в углу под стеклом в виде макета.

Но ведь где-то в этих краях работал также и тот экскаватор, которым ведал молодой Петр Иванович. Вот что мне вдруг пришло в голову! Ведь сюда он уехал работать из далекого Ленинграда, кончив электроинститут. А отсюда писал отцу и матери, что получил под свое начало новый шагающий экскаватор ЭШ-17-40. Где он сейчас работал, этот экскаватор? Я спросил об этом у женщины, следившей за порядком в музее. Она ответила:

— Я слыхала, что тот экскаватор в степи сейчас.

— В какой степи?

— Южнее Волго-Дона. Там идут подготовительные работы по орошению. И он тоже там один из магистральных каналов роет, я слыхала.

— А как его найти?

— Найти просто. Спросить.

— Где спросить?

— Ну, хотя бы в Красноармейске. А оттуда и добраться можно на попутной до экскаватора этого, если он вас так интересует.

— А где Красноармейск?

— В южной части. Туда автобусы ходят.

— Спасибо.

Так сложились мои дела. В южной части находился Красноармейск. То есть еще дальше к югу от того места, куда меня занесло. Рядом со мной был вокзал, откуда поезд готовился увезти меня на север к моей женщине. А я опять смотрел на юг. Никто не заставлял меня туда смотреть, никто не собирался увозить меня туда, и совсем не там была моя женщина, но тем не менее я опять повернулся лицом к югу. Так складывались опять у меня дела.

Да, это верно, там, на юге не было моей женщины. Но разве не имел к ней какое-то касательство молодой Петр Иванович? Вот я стоял тут один в далеком русском городе, и на сотни километров кругом не было людей, мне близких. Чужие мне люди заселяли все это пространство. И вдруг один среди них оказался не чужим. Он оказался даже очень близким, потому что имел какое-то касательство к моей женщине. И был он, кроме того, где-то тут, совсем рядом, среди этих огромных просторов, заселенных чужими мне людьми. Попутная машина могла меня к нему подбросить. Я сажусь в Красноармейске на попутную машину, и она доставляет меня прямо к Петру. Я говорю ему: «Здравствуй». И, взяв от него привет всем его родным и близким, везу этот привет отсюда, с этого вокзала, прямо к моей женщине на север. Только и всего.

И вот я приехал автобусом в Красноармейск. Это был поселок, вплотную прилегавший к городу и потому составляющий часть города. От него и начинался канал, идущий к Дону.

42

Побродив немного вдоль берега канала, обсаженного молодыми деревьями, и не встретив нигде попутной машины, я вернулся в Красноармейск. Там на одной из улиц я заприметил столовую и вошел внутрь. В столовой добрая половина столиков была свободна, но я подсел к одному пожилому, худощавому человеку в расстегнутой сиреневой рубахе и за едой спросил его насчет экскаватора. Он вытер платком пот, обильно проступивший на его коричневом лице от горячих щей, и, подумав немного, указал большим пальцем на соседний столик, занятый двумя молодыми парнями:

— Вот у кого спросить надо. — И видя, что я не очень тороплюсь последовать его совету, сам обратился к ним: — Эй, Гришуха! Ты бригаду семнадцать-сорок давно снабжал?

Один из парней отозвался:

— Позавчера. А что?

— Да вот здесь товарищ один интересуется.

— Интересуется? В каком смысле?

— А ты сам с ним потолкуй.

Он опять обтер себе платком лицо и, наполнив пивом стакан, с жадностью к нему присосался. Видя, что парень ждет пояснения, я сказал ему:

— Мне начальника экскаватора увидеть надо.

Он переспросил:

— Петра Иваныча?

— Да…

— Сегодня это дело не выйдет. Маршрут не тот. Сегодня он от меня километров на восемь в стороне останется.

— Там я дойду сам.

— Пожалуйста. Груз принят. Машина за углом. Через двадцать минут едем.

И мы поехали. Я сидел в кабине рядом с водителем. А он вел машину по голым степным дорогам, уйдя далеко в сторону от Волги. Дороги петляли туда-сюда, огибая порыжевшие от солнца пологие холмы и неглубокие впадины. Как видно, прокладывали тут эти дороги случайно, как пришлось. Понадобилось, например, водителю побыстрее добраться до какого-то пункта в степи — и он вел свою машину напрямик, по выгоревшей от солнца низкой траве, выбирая места поровнее. А потом другие водители ехали по его следу — и получалась дорога. Трава на этих дорогах переставала расти, и светло-бурая земля превращалась в пыль. Она клубилась позади нас, взрыхленная тяжелыми колесами пятитонного грузовика.