Другой России не будет

Спустя почти два века после Полтавы Александр III произнесёт историческую фразу: «У России только два союзника — русская армия и русский флот».

Верно, но следует добавить: когда армия и флот сильны, у страны появляются друзья.

Пётр I вступил в Северную войну в союзе с Данией и Саксонией, к которому присоединилась и Речь Посполитая, то есть Польша. Но эта коалиция очень скоро развалилась. Впрочем, вреда от «друзей» было больше, чем пользы. Пётр поддерживал своего главного союзника, саксонского курфюрста и по совместительству польского короля Августа Сильного, и русскими деньгами, и русскими войсками. Деньги Август тратил на многочисленных любовниц, а русские войска губили бездарные саксонские генералы. В конце концов Август капитулировал и согласился содержать на саксонские деньги уже шведскую армию.

К 1709 году у Петра I союзников не осталось. Они появятся у него сразу же после Полтавской виктории. После Полтавы Россию признают равноправным участником концерта европейских держав. Сама Российская империя — детище Полтавы.

Итак, лучшего дня для праздника российской армии не найти. Шведы не станут предъявлять претензии к России, ведь даже поляки не обиделись на праздник 4 ноября.

А как быть с украинцами? Они и теперь припоминают разгром Меншиковым города Батурина, столицы гетмана Мазепы.

В самом деле на стороне Карла XII в 1709 году сражались и войска Мазепы, и запорожские казаки. Но большой роли в той войне не сыграли. Разве что помогли самому Карлу спастись — переправили шведского короля через Днепр.

Мазепа расколол малороссийское общество. Многие украинцы воевали на стороне Петра I. Не только казаки Скоропадского, избранного гетманом после предательства Мазепы, но и жители украинских крепостей, Полтавы и Веприка. Именно героическая оборона этих крепостей задержала шведскую армию на Восточной Украине. Под стенами Веприка (зимой 1708–1709) и Полтавы (весной 1709) шведы истратили запасы пороха, которого так будет не хватать в день генерального сражения с русскими. Под Веприком был контужен фельдмаршал Реншильд, а принц Вюртембергский — ранен.

За несколько дней до битвы в перестрелке с украинскими казаками был ранен Карл XII. Ранен в свой день рождения! Худшего предзнаменования не могло и быть. Дело, конечно, не в мистике. «Выбыл из игры» лучший шведский полководец. Так что украинцы внесли свой вклад в победу над шведами.

Впервые опубликовано на сайте Частный корреспондент (www.chaskor.ru)

Другой России не будет

Прошлое России чудовищно, настоящее невыносимо, о будущем же страшно и помыслить. Так, перефразируя Бенкендорфа, можно было бы рассказать о взглядах историка Юрия Афанасьева, культуролога Алексея Давыдова и философа Андрея Пелипенко на Россию и российскую историю. Они, по всей видимости, любят свою страну, пусть и «странною любовью», а какого же нормального человека, патриота России, не беспокоят всепроникающая коррупция, воровство, ставшее нормой жизни, и еще многие-многие беды нашей страны? Беспокоят они и авторов «антимедведевской» статьи, опубликованной в 141-м номере журнала «Континент». Авторы, однако, не ограничились полумерами, а сразу попытались найти лекарство от «нашей национальной болезни».

Лечение начинается с постановки «диагноза». К сожалению, «доктора» не сумели найти эффективной и научно обоснованной методологии для своего исследования. Диагностику они доверили русским классикам: «Говоря о ней (о «болезни». — С. Б.), выдающиеся деятели нашей культуры использовали такие нелестные определения, как “пародия человека”, “мертвые души”, “свиные рыла”» и т. д. Как будто заговорил старый школьный учебник. В наши дни такая интерпретация Гоголя в высшей степени моветон. Не зря же Владимир Владимирович Набоков предупреждал американских студентов: «Если вы хотите что-нибудь узнать о России <…> не трогайте Гоголя <…> Ему нечего вам сказать».

Но архаические (запомним это слово!) взгляды на историю русской литературы, в сущности, мелочь. Гораздо интереснее попытка авторов статьи соединить теорию модернизации с религиозной философией Петра Яковлевича Чаадаева.