Другой (СИ)

– Магловских деревень уже лет двадцать как не существует. Теперь они называются посёлками сельского типа и мало чем отличаются от небольших городов. Почти все наши налёты на маглов либо высосаны из среднего пальца, либо сфабрикованы. Кое-что из ранних налётов, ещё до Первой Магической, числится и за нами – везде есть свои экстремисты и просто маньяки – но гораздо меньше, чем принято считать. Это война, Арктур, а на войне все средства хороши, в том числе и средства массовой дезинформации.

– Но маглорожденных вы преследовали весь прошлый год, мне известны точные факты.

– Ну как преследовали… Ставили на учёт – и не только их, а всех разумных обитателей Британии, но эти больше всех шумели и обижались. Кстати, у маглов поголовный учёт населения был введён гораздо раньше и никто из-за этого не скандалил. Увольняли с должностей, где они могли нанести вред нашей власти – так это делает любое пришедшее к власти правительство. Кое-кто погиб из-за агрессивной антипропаганды, при попытке совершить диверсию или при вооружённом сопротивлении режимной службе. Мы не делали ничего такого, что не было бы оправдано необходимостью. Даже, напротив, обходились слишком мягко – например, кое-кого из ближайших приспешников Дамблдора следовало бы скормить дементорам, а они даже под репрессии не попали.

– Недоработали… – укоризненно пробормотал Арктур, который не мог спокойно вспоминать об ордене Феникса.

– Зато теперь есть кого подвергать родовому проклятию, а затем шантажировать нынешнюю власть, – легко усмехнулся Лестрейндж. – Одних только Уизли десять штук – одного проклянёшь, остальные Министерство живьём съедят, если оно будет отстраняться. Предатели крови, они как саранча.

– Кстати, о предателях… Я никогда не мог понять, почему движение чистокровных возглавляет полукровка.

– Я тогда был еще маленький, но мне расказывали. Чтобы это понять, нужно знать тогдашнюю возню вокруг власти. В начале века Министерство усилилось настолько, что смогло отодвинуть от власти волшебную Палату Лордов и упразднило её. До этого оно считалось – да и являлось – скопищем всевозможных ставленников, местом кормёжки и интриг безродных честолюбцев. Наши деды не принимали его всерьёз и банально профукали власть. Наши отцы спохватились, пошли разговоры о возвращении власти, о том, что кто-то должен возглавить борьбу за сохранение чистой крови – но лидер еще не определился, и Риддл попросту влез на готовое место. Он прикинулся одним из нас, бил себя в грудь за чистокровные ценности, но впоследствии выяснилось, что и по духу, и по воспитанию он был бандитом-одиночкой. Власть была нужна ему не как преобразующая сила, а только для личного самоутверждения.

– Но вы ему подчинялись…

– Вынужденно. Против метки трудно что-либо предпринять, и тем не менее у нас был намечен план, по которому мы избавлялись от Риддла и сохраняли власть. Но Риддл был помешан на Поттере-младшем и делал одну глупость за другой, пока это не привело его к краху. Соответственно, и нас тоже.

– Это как-нибудь поправимо?

– Прямо сейчас – нет, и в обозримом будущем тоже. Нас осталось слишком мало, чтобы что-то изменить. Сейчас нам нужно спастись, зализать раны, подсчитать ущерб, возместить убытки – а там видно будет. Если нынешняя власть оставит нас в живых и в покое, она обдерёт нас догола. Во-первых, она сама сейчас нищая, во-вторых, богатый человек – это независимый человек, для власти такие люди только помеха. Поэтому, Арктур, мне лучше не подставлять тебя. Им пока не за что ухватиться, чтобы обобрать тебя.

В глубине души Арктур уже догадывался, что сможет поладить с нынешним правительством, только снова оставшись неимущим. Особняк – под музей или под официальное учреждение, деньги – в фонд голодающих оборотней, и хорошо, если оборотни увидят оттуда хоть кнат. Домовиков освободить, пусть мыкаются и дохнут, артефакты – в отдел Тайн, откуда их будут потихоньку растаскивать власть имущие. Арктуру было не привыкать – всю свою жизнь он и пробыл голодранцем в одежде с Дадлиного плеча – но у него сжимались кулаки от одной мысли, что им опять всласть попользуются люди, однажды уже отнявшие у него всё, даже внешность.

Нет уж, лучше умереть, а перед смертью завещать всё гоблинам. Арктур не боялся смерти, перед битвой с Волдемортом он уже попрощался с жизнью ради всего, что было ему дорого. Ради всего, что обернулось фарсом.

– Они всё равно захотят поиметь меня, – сказал он Лестрейнджу как нечто само собой разумеющееся. – Я не хочу стыдиться себя за то, что сам подставлялся.

– Наша порода, – в усмешке Рабастана просквозила смесь горечи и одобрения. – Если ты знаешь, на что идёшь – кто я такой, чтобы отговаривать тебя.

– Значит, вы остаётесь, мистер Лестрейндж, – это был не вопрос, а утверждение. – Это секрет, что вы собираетесь делать дальше?