Другой Синдбад

И тут джинн расхохотался, громко и раскатисто:

— Я знал, что, стоит мне немного подождать, и вы произнесете имя моего хозяина. Сначала оно прозвучало из уст старого слуги, а потом его снова произнес торговец в бутылке. Теперь я повторю его в третий раз, и мой хозяин явится, а вас настигнет возмездие, которое вы вполне заслужили!

— Кто? — спросил старший Синдбад. — Что? Я что-то не то сказал?

— Сэм, — окликнул Оззи, — не сыграешь нам что-нибудь повеселее и поживее?

Остальные джинны подчинились, и их волшебные саксофоны жалобно заголосили.

— Леди и джентльмены, — пропел Оззи, — позвольте представить, Тот-Кого-Следует-Игнорировать — к вашим услугам!

— Не будет ли кто-нибудь любезен объяснить мне, что происходит? — потребовал из бутылки торговец.

Я решил, что лучше ему не знать.

Глава тридцать первая, в которой все слишком запутанно, чтобы суметь подвести итоги в данный момент

— Что здесь происходит?

Я оглянулся и увидел раздраженного Малабалу. Над ним стояли Кинжал и Шрам. Очевидно, им успешно удалось разбудить его, не обратившись при этом в насекомых. Но как мог я быстро объяснить, а тем более магу то, что случилось?

— Простите, о мудрый и могущественный маг, — осторожно начал я.

— Да-да, — нетерпеливо перебил Малабала. — Ближе к делу!

— Что это? — в изумлении вскричал я. — Вы больше не страдаете задержкой слуха…

Малабала коротко кивнул:

— Вы имеете в виду, что заклятие джинна больше не заставляет меня слышать слова людей прежде, чем они будут произнесены, но не важно. В присутствии Оззи я снова лишился магии. Этот джинн становится слишком самоуверенным. Что здесь происходит?

— Нас вот-вот посетит ужасное божество, — пояснил Ахмед, — то, которое следует… мм… забыть.

— О! — воскликнул маг, внезапно поняв. — Вы имеет в виду Того-Кого-Следует… — Он остановился. — Нет. Я не стану произносить его имя полностью. Незачем поощрять такие вещи. О боже. Какая сложная задача для того, кто сомневается в своей магии.

— Но вы спасли моих товарищей от того ужасного камнепада! — возразил я. — Наверняка в вас еще осталась магия.

Маг мгновение обдумывал это, а за нашими спинами наигрывали саксофоны.

— Да, действительно, то, что мне удалось заставить отвернуть этот дождь из самоцветов, звучит ободряюще. Наверное, во мне все же осталось не так уж мало магии. Но бросить вызов древнему божеству? Не уверен.

— Что происходит? — снова воззвал Синдбад из своей бутылочной обители.

— Воздух изменился! — воскликнул Кинжал, озираясь по сторонам.

Казалось, сама атмосфера вибрирует, пульсируя от волшебной музыки. И в самом деле, глянув вверх, я увидел, что небо над нами из синего сделалось мерцающе-золотым.

— Простите, ребятки, — сказал затесавшийся среди нас демон. — Кажется, у меня назначена встреча на совершенно другом острове. Вы все сможете оказать мне услугу в другой раз. — С этими словами он по низкой дуге перескочил ближайший холм и вскоре скрылся за горизонтом.

Думаю, все мы понимали, какую воистину ничтожную роль играл этот скачущий демон в планах судьбы по сравнению с тем, что нас ожидало.

Кинжал и Шрам вскрикнули. Джафар и Ахмед разинули рты от изумления. Даже обезьяны, казалось, приуныли.

— Уук скрии уук! — прокричала королева с горы.

— Что она говорит? — спросил я.

— Что опасность близка, — коротко ответил маг.

— Скрии уук скрии! — настойчиво добавила горилла.

— Еще она хочет, чтобы вы знали: она счастлива, что ее банановый малыш вернулся, — продолжал Малабала.

Банановый малыш? Это, решил я, пожалуй, уже чересчур. Наверное, лучше мне сразу же пасть жертвой заклятия этого древнего божества, которое, похоже, изрядно запаздывало с появлением, и позабыть обо всех земных печалях.

И тут я услышал из палантина ровный голос Фатимы.

— Кинжал? — окликнула она мелодичным голосом, заставившим даже волшебные саксофоны устыдиться своего звучания. — Шрам? Нам не пора отправляться?

Какой красивый голос! Какое безупречное звучание! И она заговорила в нужный момент, словно знала, что мне нужен знак, чтобы вернуться из черной бездны сомнения. Но я услышал ее голос, и жизнь моя снова переменилась. Я должен уцелеть перед лицом этой последней опасности, хотя бы ради моей Фатимы!

Но больше времени на размышления у меня не было, поскольку музыка сделалась совсем оглушительной. И там, вдали, над золотым горизонтом, дрожала темная тень, сначала похожая на легкую дымку, потом на утренний туман и, наконец, на огромную грозовую тучу. Но эта грозовая туча имела очертания человека, если не считать того, что высотой человек этот был футов сто.