Другой сценарий

И тот и тот подход имел свои плюсы и минусы. Англичане, к примеру, сильно комплексовали и завидовали русским силовым способам решения вопросов. Ну, приехать, и угандошить по быстрому, у наших всегда получалось прекрасно. А англичане как то все время суетились и мельтешили.

Эти комплексы вылились в знаменитую Бондиану. Где агент Ее Величества крут и всех мочит.

А наши создавали фильмы про Штилица, в одиночку срывающего сепаратные переговоры высших бонз. Как по мне, Бонд и Штирлиц это отражение комплексов спецуры.

Все эти мысли промелькнули у меня в голове, когда я здоровался с начальником институтского Первого Отдела.

Сергей Сергеевич Терпов человек умный. А не только имеет умный взгляд. Пускай годы службы оставили на нем отпечаток. Но я давно умею различать где суть, а где видимость. Я уж не знаю, что думал он, внимательно меня разглядывая, и предлагая мне присаживаться напротив него за столом. Уселся. Помолчали.

— Ты, Андреев, намерен съездить в Хельсинки. — констатировал Терпугов.

Промолчал. Чего об очевидном болтать? Он поизучал меня взглядом, и опустил глаза на листок, что лежал перед ним. Надо полагать, моя объективка.

— Служба в РВСН, третий допуск. С чего мне согласовывать эту поездку, Андреев?

— А почему нет, Сергей Сергеевич? В восемьдесят втором году, в гарнизонном клубе, нам показывали американский мультик. Там сравнивали особенности наших, американских и французских стратегических ракет. Несколько утрировано. Но все этапы развертывания комплекса, и подготовки к старту наших ракет были показаны американцами во всех подробностях. Вряд ли я смогу им рассказать что то новое.

— И кто лучше? — спросил он с любопытством. Ха! Да ему просто скучно, вот он и вызвал студента.

— А там не так вопрос стоял. Наши — самые точные, но длительное развертывание. Американцы шустрые, но палят, по сути, по площадям. А у французов какая то замороченная предстартовая подготовка.

— Я должен убедиться, что ты, попав в Финляндию, не вздумаешь там остаться- он понял, что я понял, что ему скучно. И зашёл с козырей.

— Сергей Сергеевич — улыбнулся я — вот решу я вдруг там остаться, и что меня ждёт? Максимум и потолок- работа таксиста в Нью-Йорке. Это если доберусь. А так- разнорабочим у скандинавов. А здесь? Я студент одного из лучших ВУЗов страны, с блестящими перспективами. Лет через десять буду начальником.

— Складно! — засмеялся Терпов — на вот, напиши тогда.

Он протянул лист бумаги и ручку.

— Что писать?

— Ну, как будто не знаешь! Подписка, я, Андреев Н.П. обязуюсь информировать органы КГБ о всех интересующих их вопросах. Число, подпись.

— Не, Сергей Сергеевич. Зачем мне это?

— Как зачем? — как не странно, он развеселился — вот обнаружат твой труп, и рядом записка — в моей смерти прошу винить Викторию Л. Как мы поймём что почерк не твой. А нашего бывшего студента Снежина?

Гм, а ведь он это не всерьёз. Ему и вправду скучно, и он так троллит студентов. Ну а что? Какой нафиг в гражданском ВУЗе режим секретности? Какие к чертям сложности в работе? А так те, кто повелись, ему и постукивают. И живет он в своё удовольствие, посматривая вокруг, и не очень заморачиваясь своим бывшим ведомством. И абсолютно вкурсе всего, что творится в институте. Класс не пропьёшь. Только вот… я окинул его взглядом. Очень аккуратно, но бедновато одет. Ношеные, хоть и сверкающие чисткой ботинки. Простенький костюм. И вправду, видно, хороший мужик.

— Не наговаривайте на себя, Сергей Сергеевич. Вы сразу поймете что вблизи притаился враг, без всякого почерка. А Снежину со мной не совладать, выж знаете.

Он легко засмеялся.

— Мне говорили, Андреев, что ты плюёшь на авторитеты. Но ты наглец! Вот заверну тебе поездку, и что тогда?

Я достал сигареты, и спохватился. Но он махнул рукой и поставил на стол пепельницу. И мы закурили. Он — сигареты Новость, я Мальборо.

— Тогда я, Сергей Сергеевич, с чистой совестью буду считать, что все сделал для поднятия статуса и уровня солидности. И с полнейшим удовольствием пойду в переулок Джамбула. Там, рядом с военкоматом, вербовочная контора, в Магадан. Золотишко мыть. И наймусь я простым съемщиком. Буду все лето ходить по тайге, и брать пробы. С ружьишком, понятно. Вдруг глухарь какой, или косой мимо. Тогда котелок на костерок, птицу варить. Травок там всяких, крупы опять же… и главное что?

— Что? — спросил Терпов, мечтательно меня слушающий.

— Вокруг, вёрст на сто — никого!

Помолчали.

— Даааа. — протянул начальник первого отдела — совсем никого?

— Абсолютно.

— Ну нет, Николай. Езжай в Хельсинки, нечего тебе по Магаданам шляться. Иди. И считай, что инструктаж я тебе провёл. Тебя, после сессии пригласит мой секретарь, распишешься.

— Как скажете. До свидания.

Я потушил сигарету и встал. Повернулся к двери.

— И вот ещё что, Коля — сказал он мне в спину. Я снова повернулся к нему — где бы, и когда бы, к тебе не подошли с приветом от меня, это будет не правда. Будет нужно, я сам с тобой встречусь, лично. Понял?