Другой сценарий

Возвращаясь домой по Невскому, я рассеянно думал, что старые фото независимо от контекста, все время демонстрирую некий внутренний свет. Которого, может и не было. Но время — такой ретушер!

Еще я думал, что жаль Олега. А сделать-то что? Сказать, Олегыч, тут тебя какой-то боксер грохнет. Ты уж поосторожней… Пхе.

И, занятно, что придумает Сурков? Потому что я взял на себя обязательства, которые пока не смогу выполнить. Можно правда, сгонять в Москву. Там, в поселке Художников, что на Соколе, проворовавшийся чиновник спрятал в спинку кресла пятьдесят тысяч.[1] Смешная история. И нашли их случайно, в нулевые. Но там — почти деревенское подворье. Собака. Тоже та еще история.

Сурков сидел дома, у телефона. Все нормально, Дух. Я все придумал.

Глава 26 Отступление про питерских бандитов

Я, честно говоря, никогда не понимал, с чего это Санкт-Петербург носит статус бандитской столицы? Глупо отрицать, что, как и везде, в девяностые, в Питере было много бандитов. Но, присмотревшись, все время испытывал недоумение. Если коротко, то — какие-то они опереточные и демонстративные. Не говоря о том, что реально, по сравнению с московскими, к примеру — бедноватые.

Хотя, конечно, ребята были крутые. Честно скажу, что я считал себя в девяносто третьем — ого-го каким бойцом. Но однажды, осенним вечером, в питерском ресторане, я ожидал возле гардероба девушку, что отошла попудрить носик. И тут случилась бандитская разборка. Сейчас и не разобраться, что это было. Но в дверь ресторана ввалилось трое. И я ничего не успел понять, как словил в бубен. Теряя сознание услышал только — «Полежи пока». То есть вошедшие в кабак мгновенно оценили ситуацию, сочли меня опасным и положили. Да так, что я и не увидел. А я и вправду в девяносто третьем был хорош…

Нет-нет! И злодейства, и деньги в Петербурге крутились большие. Но это с точки зрения простого обывателя. А с точки зрения макроэкономики — ерунда какая-то. В то время как за Уралом воры брали под контроль чуть ли не отрасли. И борьба там, за Уралом, шла — не чета питерским стрелкам и теркам.

В девяностых несовершенное законодательство вместе с выборочным правоприменением позволяло обвинить и посадить почти любого. А граница между уголовником и простым коммерсантом была настолько размыта, что и сами персонажи не ответили бы, кто они есть.

Так что великий Питер был, как это ни смешно, заурядным и не сильно отличался от остальной страны.

Но имидж у города был — как у самого отпетого места в России. Причем даже те, кто знал, что к чему, попадали под магию термина «Бандитский Петербург».

Собственно об этом я и болтал в новом терминале аэропорта Пулково, построенного на китайские кредиты, со своим приятелем. В начале десятых годов, насколько я помню. Он был пиарщиком, участвовал во множестве избирательных компаний. Наши с ним дети учились в одном классе. Мы и познакомились на классных собраниях. Совместно осаждая еще одного папашу, отца парней-близнецов. А по совместительству — какого-то главного по группе «Стрелки». Мы упорно требовали от него, чтоб он нас познакомил с блондинкой и брюнеткой из «Стрелок». Мы должны подробнейшим образом обсудить с ними пентатонику, Саня! Он виртуозно увиливал, и мы славно проводил время на унылых собраниях.

Встреча вышла случайной. Точнее я сидел, а он вошел в ВИП-зал, пожал мне руку, и воскликнул, показывая рукой вокруг:

— Вот это по-нашему, по-бандисткопетербургски!

Ну, я и спросил, с какого извините, хера, Питер — Бандитский? Ты-то, Паша, уж всяко повидал бандитов.

Он летел в Екатеринбург, кажется. Я — в Москву. Час до моего рейса он рассказывал мне прелюбопытные вещи.

— Дело в том, Коля, что в Санкт-Петербурге никогда не признавали традиционный институт воров в законе. И именно это позволило власти страны сделать его полигоном по отработке взаимоотношений населения и власти.

— Ты слезь с трибуны и попроще.

— Изволь. После ухода коммунистов, город лишился управления. И управлять им стали бандиты.

— Фигня какая-то!

— Конечно! Но как еще заставить работать криминальный капитал в стране, которая в девяносто первом году объявила дефолт?

— То есть бандитам позволили думать, что они управляют, в обмен на инвестиции?

— Можно и так сказать. Хотя, все гораздо сложнее.

Дальше он мне рассказал, что вообще-то, бандиты контролировали прессу и ТВ. И все. Нет, понятно, рынки там, таможню вроде. Но как только они попробовали заняться серьезными вопросами, и оформили собственность на Кириши(Кинришский НПЗ, он же КНОС) и Порт, бандиты тут же и кончились.

А все эти леденящие кровь саги, типа «Бандитского Петербурга» — создавались на деньги бандитов. И Невзоров вещал на их деньги. И сам автор «Бандитского Петербурга», этот Баконин, он же Константинов, вместе с его непримиримым АЖУРом, тоже живет на деньги тамбовских.

— Причём, обрати внимание, Николаша, когда мэром был Собчак, в городе рулили Малышевские, а Невзоров рвал Собчака в каждой передаче. Но как пришёл Яковлев — шишку стали держать Тамбовские, а Невзоров затих. Сам же понимаешь, случайность.

Он заржал.