Другой выбор (+ бонус)

Я открываю рот, но стеклянные двери недавно отстроенного особняка Маркуса и Яны открылись и из них буквально вывалилась, по-другому и не скажешь, сама хозяйка дома. За ней выскочил мой брат, мертвецки бледный.

– Яна, но ведь еще рано! – возмущался он.

Девушка, больше напоминающая бегемота, остановилась, насупилась, затем развернулась, уперев руки в боки и еще больше выпятив свой круглый живот.

– Я больше знаю! – Яна надула щеки, затем дунула на каштановую прядь, выбившуюся из пучка. – Кто из нас двоих доктор? Я! – Она указала пальцем на себя. – Я здесь доктор! И я – ходячий инкубатор, поэтому не говори мне, когда я должна родить! Я чувствую, что это случится сегодня! Сегодня я выплюну этих засранцев!

Маркус поджал губы, а Яна, вопреки своим словам, ласково погладила свой живот, после чего ойкнула.

– Ввсе в отца! Ещё не родились, а уже испытывают моё терпение!

Маркус закатил глаза. Несладко ему пришлось с беременной бомбой. Яна подтвердила все стереотипы о беременных. Прихотей было хоть отбавляй. Однажды я решила заглянуть к ним в гости, так сказать, проведать будущую маму. И увидела, как Яна за обе щёки уплетала картофель фри, окуная его предварительно в чесночный соус и сладкое шоколадное мороженное. Сказать, что я была в ужасе – ничего не сказать. Ещё долго эта смесь снилась мне в кошмарах. Больше я в гости не ходила, решив, что целостность своего желудка мне дороже.

Хотя вот сейчас я почему-то смогла её понять. Мне самой вдруг захотелось чего-нибудь одновременно сладкого, соленого и острого. Что бы такое съесть?

– Яна, – примирительно заговорил Марк, подойдя к жене медленно и без резких движений, – давай вернёмся в дом. Ты выпьешь имбирный напиток, ляжешь в кресло. А я помассирую тебе ступни.

У меня буквально челюсть отвисла. Помассирует ступни? Маркус?

Шейн рассмеялся у меня над ухом. Я повернула к нему голову, гневно зыркнув.

– Что? – удивился он.

– Ничего, – буркнула я. Мне тоже захотелось массаж ног.

– Нет! Нет! И нет! – безапелляционно заявила Яна, отмахиваясь от моего брата. – Мы сейчас же поедем в роддом! Я сегодня рожу! И точка!

Такой уверенности можно позавидовать. Я невольно касаюсь своего, пока ещё плоского живота. Неужели там уже зародилась жизнь, пока ещё размеров с маленькое зернышко? До сих пор не могу привыкнуть к этой мысли.

Я ведь вообще не думала о детях. Шейна только взяли в НФЛ, у меня остался ещё год учёбы. Хоть мы и поженились, ребёнок пока в наши планы не входил. Снова захотелось плакать. Я немного пошатнулась. Шейн тут же сжал мою талию.

– Ты в порядке? Странно побледнела.

Я быстро закивала, желая избавиться от огромного кома в горле. На улице слишком жарко. Мне надо в тенёк и попить.

Маркус с Яной повернулись к нам.

– Ты ходила в больницу? – крякает жена моего брата, нисколько не смущаясь.

Блин, я ведь просила молчать. Но возмущаться её бесцеремонности не сил, да и сказать все равно придется. Я лишь киваю в ответ.

– Зачем ты ходила в больницу? – одновременно спрашивают Маркус и Шейн. Рука мужа усиливает хватку. Я морщусь.

– Здесь жарко. Пойду в дом.

– Да! – за эту идею тут же зацепился Маркуса. Он обвил необъятную поясницу Яны, потянув её обратно к дому. – Давайте войдем в дом.

– Нет! – Яна ловко, несмотря на огромный живот, вывернулась из его рук. – Мы с тобой, дорогой мой, едем в роддом!

Маркус простонал, затем клацнул зубами.

– В чем я провинился в этой жизни?

Яна рассмеялась, повернулась и пошагала к гаражу. Маркус схватился за голову, но за женой все же поплелся. Раз хочет в роддом, пусть едет в роддом. Что тут сложного?

Я же последовала своему плану, и это мне нужен имбирный напиток, чтобы избавиться от нарастающей тошноты. В холле меня встречает Ник. Он прижимает палец к губам, затем указывает на малыша, заснувшего у него на руках.

Я морщу нос, резко указывая рукой на лестницу, ясно говоря, чтобы они спали наверху. Ник нахмурился, окидывая меня странным взглядом, затем улыбнулся и пошагал на второй этаж. Я выдохнула, справляясь со своими шалящими гормонами.

Шейн следует за мной, я опрокидываю в себя стакан имбирного напитка, но тут же жмурюсь, сдерживая резко подступившую тошноту.

– Что с тобой? – Шейн тут как тут. Он оборачивает меня к себе. – Почему ты ходила к доктору? Ты заболела?

– Нет. – Я опускаю подбородок. Господи, ну почему так сложно это сказать? Я стискиваю стойку позади себя. – Шейн?

– Да, что?

– Я беременна.

Вот и все. Я это сказала. Поднимаю голову, чтобы увидеть его реакцию. Шейн замер. Я буквально могла рассмотреть, как задвигались шестерёнки в его черепушке.

– Я знаю, – поспешно добавляю, – что не вовремя. И мы об этом ни разу не говорили. Я не планировала, и сама была в шоке, но да… – выдыхаю, проводя по испарине, выступившей на лбу, несмотря на прохладу в доме.

Пауза начала затягиваться.

– Шейн? – зову я, переминаясь с ноги на ногу, паникуя. – Пожалуйста, скажи что-нибудь!

Но вместо слов, муж прижимает меня себе так крепко, что становится трудно дышать.

– Я не понимаю, что это значит, – жалуюсь я, превращаясь в нытика. Убейте меня!