Другой выбор (+ бонус)

Не помню, когда она последний раз спускалась вниз. Первое, что я замечаю, это её распущенные волосы. Они всё такие же длинные. Мне всегда нравился их красно-каштановый цвет. Его она унаследовала от отца, в то время как я забрал себе блондинистые локоны матери.

У неё такие же светло-зелёные глаза, как и у меня. По ним окружающие сразу признавали наше родство. И сейчас эти прекрасные глазки с тоской смотрели в одну точку.

– Привет, – здороваюсь я, едва слышно, проходя в гостиную.

Мия поворачивает голову на мой голос, но не открывает рта. Я сажусь в кресло напротив неё.

– Как ты?

– А ты как думаешь? – Она морщит свой миленький носик, огрызается.

Раньше Мия никогда не разговаривала таким тоном. Даже с теми, кого недолюбливала, она была очень вежлива и мила.

Милашка Мия. Так её называли наши соседи.

Но эта девушка больше не милашка. Её состояние можно назвать агрессивно-депрессивным. Мия кидается из крайности в крайность. Она может часами смотреть в никуда. Одному богу известно, о чём она думает в эти моменты. После чего может накричать на любого, кто попробует её потревожить. И уже потом разрыдаться. И никто не посмеет винить её в этом.

Мне больно видеть свою маленькую сестрёнку в таком состоянии. От одной мысли, что я не смог защитить её, хочется разорвать себя на части. Но хуже всего то, что я не могу ей помочь.

– Папа сказал, что тебе лучше…

– Лучше? – рыкнула она. – С какого перепуга мне должно стать легче?

– Мия… – Я протянул к ней руку, привставая с кресла. Мне хочется обнять её, попросить прощения, сказать, как сильно я люблю её, но она не подпускает меня к себе после той ночи.

Я знаю, что она злится на меня, может, даже ненавидит…

– Не трогай меня! – шипит моя маленькая сестренка, словно рассерженный котёнок.

Доктор говорил, что она может бояться прикосновений. Но ведь я не он. Я – её брат. И я уверен, что Мия не хочет меня видеть по другой причине.

– Я ведь не причиню тебе вреда, ты ведь знаешь.

Я всё же встаю с кресла, чтобы сесть на диван возле неё. Мия сильнее кутается в плед, прикрываясь им, словно щитом. Сердце изнывает. Невозможность помочь своему родному человеку медленно разъедает.

– Я ведь твой брат…

– Нет, – она мотает головой. – У меня нет брата! Больше нет!

– Мия, что ты такое говоришь? – Я поджимаю губы, сдерживая их дрожь.

– У меня был брат! Но он исчез!

– Мия…

– Почему ты не защитил меня?

Я закрываю лицо руками, делая глубокий вдох, потирая пальцами глаза.

– Я говорил тебе не ходить туда. Я предупреждал, что может там случиться. Но ты не послушала меня. Мне надо было запереть тебя дома?

– Надо было! – Мия вскакивает. – А ещё ты должен был отомстить за меня!

– Мия, остановись! – Теперь уже я злюсь. – Какая ещё месть?

– Почему ты не сделал этого? Почему не отомстил за меня, когда нашёл его?

На шум тут же прибежала вся семья.

– Мия, пойдём, – мама остановилась возле неё, хватая за руку, – я отведу тебя в твою комнату. А с тобой, – она зыркнула на меня, – я потом разберусь.

– Разберёшься? – опешил я. – В чём я виноват? В том, что хочу побыть со своей сестрой?

– Шейн, – взволновано позвала меня бабушка, – пойдем со мной.

– Нет, бабушка, я не пойду с тобой! Я больше так не могу. Я хочу понять, какого чёрта здесь происходит?

Я окинул всех взглядом. Папа тут же потупился. Мия смотрела на меня с ненавистью. Ей вторила моя мать.

– Вы все с ума сошли? Она сказала, что я ей больше не брат! Какого чёрта! Кто внушил ей эту мысль?

– Она сама так решила! – выпалила мама.

– Решила? Это как? С каких это пор я перестал быть ей братом?

– Ты не защитил меня! – заревела Мия. – Ты ничего не сделал!

– Меня там не было! – Вены на шее вздулись. – Но я нашел его!

– И ничего ему не сделал! – Мама взмахнула руками.

– Я передал его полиции!

– Вот именно! – Мия вырвалась из материнских рук, чтобы ринуться на меня, гневно сверкая глазами, полными слёз. – Ты не отомстил за меня! Ты ничего с ним не сделал! Правду говорят о тебе, ты – слабак!

Я отшатнулся, хватая воздух открытым ртом. Моя грудная клетка ходила ходуном. Я сжимал кулаки так сильно, что кожа вот-вот треснет, а сухожилия и суставы – вылезут наружу.

– Вот, что ты хотела? – Я стиснул зубы. – Вот, что вы все хотели от меня? Сделать меня преступником? Расскажи мне, Мия или, ты, мама, что же я должен был сделать с ним? Избить до полусмерти? Или же… убить? Что я должен был сделать?

– Он изнасиловал меня! – заверещала Мия. – Ты должен был сделать, что угодно, чтобы наказать его!

– Но он наказан!

– Не так! Ему должно было быть так же больно, как и мне! – Мия дрожала всем своим бледным и худым тельцем. Она плакала так сильно, что, казалось, её вот-вот настигнет обезвоживание.

Но я не кинулся её успокаивать. Я и сам вот-вот пролью слезы, наполнившие мои глаза. Я запрокинул голову, часто моргая, чтобы остановить это. Мужчины не плачут.