Другой взгляд

Розалинда откровенно бросала вызов. Венеция уже еле сдерживалась.

– Фотография – это не только профессия, но и искусство, миссис Флеминг, – спокойно проговорила она. – Незадолго до смерти отец подарил мне мою первую камеру и обучил основам фотографии. Мне повезло, что моя тетя – замечательная художница. От нее я многое узнала о композиции и грамотном использовании света и тени.

– Наверное, мистер Джонс очень удивился, узнав, что его супруга открыла фотомастерскую, пока он скитался по Дикому Западу с приступом амнезии?

– Мистер Джонс, – отчеканила Венеция, – отличается гибкостью взглядов.

– Правда? Я и не думала, что такое бывает.

В этот момент открылась дверь библиотеки. На пороге появился лакей в ливрее.

– Мадам?

Розалинда кивком головы указала на фотографические принадлежности.

– Вынеси все это на улицу, Генри, а потом закажи карету для миссис Джонс и ее ассистентки.

– Да, мадам.

Генри наклонился за треногой. Венеция закрыла рукой камеру.

– Это я понесу сама, – сказала она.

– Хорошо, мэм.

Собрав оборудование, лакей направился к двери.

– И еще кое-что, Генри, – окликнула его Розалинда.

Генри остановился.

– Да, мадам.

– Уверена, что миссис Джонс и ее сестра вошли через парадный вход, но выпусти их через черный, как обслуживающий персонал. Ясно?

Генри побагровел.

– М-м… да, мэм.

У Амелии отвисла челюсть. Она беспомощно взглянула на Венецию.

«Все, хватит!» – решила Венеция.

– Пошли, Амелия.

Взяв фотоаппарат, она направилась к выходу из библиотеки, а Амелия, схватив зонтики, бросилась следом. Генри плелся сзади.

У самой двери Венеция остановилась и пропустила Генри с Амелией вперед. Когда те вышли, она посмотрела на Розалинду.

– Всего доброго, миссис Флеминг, – проговорила она. – Интересно посмотреть, какими получатся ваши фотографии. Критики часто замечают, что я обладаю уникальным даром запечатлевать истинный характер людей.

Розалинда глянула на молодую женщину, как хищник на добычу.

– От вас, миссис Джонс, я ожидаю только блестящего результата, – процедила она.

Венеция безмятежно улыбнулась.

– Ну, разумеется. В конце концов, я художница.

Развернувшись, она вышла в слабо освещенный холл.

Генри и Амелия смущенно переминались с ноги на ногу.

Венеция решительно повернула направо и пошла по направлению к входной двери.

– Сюда, Амелия. За мной, Генри.

– Простите, мэм, – еле слышно пробормотал Генри. – Мне очень жаль, мадам, но черный выход находится на другом конце дома.

– Спасибо, Генри, но мы очень спешим. Нам будет удобнее выйти через парадную дверь, – сказала Венеция. – Дорогу, как видите, мы уже знаем.

Не зная, что предпринять, Генри беспомощно засеменил следом, таща оборудование.

В конце коридора Венеция остановилась и обернулась назад.

Розалинда почувствовала, что ее ослушались, вышла из библиотеки и в ярости прошипела:

– Что, черт возьми, вы делаете?

– Выходим через парадную дверь, разумеется, – ответила Венеция. – Мы ведь все-таки профессионалы.

Поддавшись порыву, Венеция вновь сконцентрировалась, открыв свой третий глаз. Мгновенно перед ней возникла аура Розалинды, горячая и пульсирующая гневом.

«Она не просто рассержена, – в ужасе подумала Венеция. – Она ненавидит меня!»

– Хочу сказать вам одну вещь, миссис Флеминг, – спокойно предупредила Розалинду Венеция. – Галерея Джонс славится своим искусством ретуши. Знаете ли, даже самого посредственного человека можно сделать красавцем на фотографии. – Она выдержала паузу для большего эффекта и добавила: – Возможно, конечно, и обратное.

Это было смелое и рискованное высказывание, но она никогда еще не встречала модель, которая хотела бы выглядеть на фотографии плохо. Принимая во внимание роскошную красоту и тщеславие Розалинды Флеминг, нетрудно было сделать вывод, что она не захочет иметь плохую фотографию, как бы она ни относилась к фотографу.

Розалинда напряглась.

– Выходите через парадную дверь, если вам так хочется, миссис Джонс. Это ничего не меняет. Вы всего лишь хитрая, пронырливая торговка, которой удалось привлечь интерес сильных мира сего своими дешевыми трюками. Но очень скоро вы наскучите обществу. Кто знает? Может, через некоторое время вы сами захотите выпить бокал бренди с цианистым калием?

Она резко развернулась и скрылась в библиотеке, хлопнув дверью.

Венеция перевела дух и почувствовала, что вся дрожит. Тело покрылось холодным потом. Невероятным усилием воли она вернула лицу спокойное выражение и прошла на выход.

Амелия с Генри уже ждали ее там. У двери стояла горничная, растерянная и взволнованная. Венеция улыбнулась в ответ на реверанс.

– Откройте, пожалуйста, дверь, – хрипло произнесла она.

– Да, мэм. – Она бросилась вперед и распахнула дверь.

Прижимая к груди камеру, Венеция с гордым видом вышла из дома и спустилась по ступенькам. Амелия не отставала, а Генри тащился сзади, еле удерживая оборудование.

В конце улицы стоял экипаж. Кучер и лошади дремали. Генри громко свистнул. Кучер выпрямился и хлестнул поводьями.

Экипаж с грохотом подъехал к особняку. Генри загрузил оборудование, помог Венеции с Амелией сесть и захлопнул дверцу.