Друид

Спросив, кто пригласит мастера, парни переглянулись и указали на закрытую дверь сарая, почему-то не имевшего крыши. Из вежливости, которая была присуща мне ещё в том, первом мире, я постучал, а затем дернул на себя дверь за почерневшую и окислившуюся до зелени медную ручку.

Внутри сарая, за довольно широким столом, сидел мужичок с локонами седины в рыжей бороде и бровях и девушка лет шестнадцати. Оба они корпели над вырезками из кожи, старательно покрывая толстый материал тонкими узорами. Вернее, покрывала узорами именно девушка, Делала она это орудуя, поочередно, около двумя десятками разного вида и толщины лезвий острыми резцами, отчего на поверхности кожи появлялся рельефный рисунок. Мотив рисунка угадывался сразу — дуб Кверк, раскинувший ветви над двумя волками, и океан Иво, ласкающий своими солеными волнами корни дуба-мужа.

Мужчина же, выполнял более грубую работу. Как я понял, он прошивал стальной проволокой кожу, укрепляя ее. Вот только прошивка велась изогнутой иглой, так что она и входила и выходила на срезах кожи, не портя внутреннюю или внешнюю поверхность толстой кожи. Работу свою он делал в монокле, пробивая иголку маленьким молоточком так, чтобы она снова выходила на разрезе кожи. Оценив всю тонкость и щепетильность работы, я понял, что попал к нужному мастеру. Наверняка у него есть какое-то знаменитое имя кожевенного бронника, судя по уровню и качеству его работы, за которой я мог наблюдать прямо сейчас. Воистину, можно смотреть бесконечно на три вещи: огонь, воду и как работает мастер.

— Извините, мне бы мастера, — обратился я к сосредоточенному старику, прожившему без малого век и продолжающему монотонно делать свою работу.

— Мы не подаем, — ответила рыжеволосая девушка, бросила на меня беглый взгляд, и тут же снова вернулась к своему ремеслу.

— Но я не… — я хотел было сказать, что я покупатель, и готов заплатить золотом за их работу, а не бездомный, готовый работать на ложку горячей похлебки и кружку самого дешевого пива.

— И не покупаем ничего, — девушка вновь посмотрела на надоедливого посетителя и снова вернулась к резьбе по коже. Сейчас она заканчивала морду одного из волков.

— Я не продаю! — у меня уже закончилось терпение от такого пренебрежительного отношения.

Наверное, будь здесь какой-нибудь другой мастер, выполнявший свою работу просто хорошо, а не изготавливал произведения искусства, я бы, наверное, ушёл. Но сейчас наступил на гордость и придушил на корню подступающую злость и с шумом звякнул по столу мошной с золотом, которое звонко щелкнуло в кожаном мешочке.

Теперь уже на меня смотрели оба мастера. Хозяин даже снизошел до того, чтобы вынуть монокль из глаза. Ну, наконец-то, я сделал это! Я смог привлечь их внимание. Старик глянул на меня, затем на кошелёк, затем снова на меня и снова на кошелёк.

— Ты обронил, — он кивнул на кошелек с золотом, лежавший на столе и снова вернулся к своему занятию.

— Вам что не нужна работа? — спросил я, совершенно не понимая, чего добивается этот демгерд.

— Нужна. Но нам не нужны клиенты, которые не уважают ремесленника, бросая на стол золото так, точно корчмарю за постой.

— Здесь не золото, а серебро, — у меня только и нашлось, что ответить этому типу.

— Тем более, серебро, — усмехнулся мастер, не отрываясь от выделки кожи.

— Извините уважаемый, — едва не кипел от злости. — Но это вы не уважаете покупателей, оценивших тонкость вашей работой, и оскорбляете их своим пренебрежительным поведением.

После этих слов, я подумал, что с меня достаточно и, развернувшись на каблуках, хотел уйти. Ничего, дома найдется мастер посговорчивее, который сделает такую же достойную работу, и не будет так задирать свой мастеровитый нос.

Я вышел сжимая кулаки от злости. Во дворе стояли всё те же 9 братьев разного возраста, но будто сделанные под копирку. Они откровенно улыбались, скрестив руки на груди. Видимо такой ответ был вполне предсказуем, и именно его они и ждали.

— Чего вам? — бросил я исподлобья, стараясь обойти этих рыжебородых, веснушчатых кожевенников. Ей богу, если сейчас они начнут задираться, и попытаются меня победить, то здесь вместо лавки, будет маленькая древесная роща.

— Нет, господин, это вам чего? — произнес старший. — Жилет, курточку на отрока, али кожаную кирасу?

На удивление, в его голосе я не чувствовал сарказма или насмешки. Только чуть позже я сообразил, что, видимо, наш разговор с ближайшим стариком был нагло подслушан этими отроками.

Не выглядели они на сильного мастера, познавшего все тонкости своего ремесла, но черт, у меня нет времени искать по закоулкам другого. Если я начну воротить нос, то в конце выйдет так, что перед отплытием, придётся заскочить в ближайшую лавку и купить то, на что взгляд упадет.

— А ты мастер? — я все-таки смерил парня взглядом, скорее для того, чтобы сбить цену, которую он может запросить. — Покажи-ка мне, мастер, твои работы, чтобы оценить по достоинству свое ремесло.