Друид

Если честно, я был очень удивлен, когда Цезарь заговорил со мной об этом. Точно такое же пророчество я слышал от наших друидов! В то мгновение, держа в руках два увесистых кошелька с золотом, я подумал, что Цезарь по праву носил титул великого понтифика и, возможно, в самом деле вел свое происхождение от бессмертных богов. Я очень высоко оценил его тактичность, ведь проконсул не предложил мне в качестве награды золото, отобранное у моих соплеменников, убитых легионерами, или выловленное из наших священных прудов. Цезарь сделал меня состоятельным человеком. Благодаря ему меня стали уважать не только кельты, но и римляне. Многие признали, что я обладаю выдающимися способностями и вполне достоин уважения, даже несмотря на простое происхождение. Однако я сильно сомневался, что такого же высокого положения мне удалось бы добиться в своем племени. Конечно, мудрый друид Сантониг очень хорошо относился ко мне, но разве какой-нибудь еще кельт из благородного рода мог дать свое согласие на то, чтобы я тоже стал друидом? Даже Веруклетий вряд ли поддержал бы меня. О Фумиге я даже не хочу вспоминать. А о наших зазнавшихся вождях и князьях, которые вырывают у простых кельтов последний кусок хлеба, и об их сыновьях я даже думать не желаю. Я старался быть объективным и не видел ничего дурного в том, что мое отношение к Цезарю со временем изменилось. Сначала я от всей души надеялся, что проконсул будет убит во время одного из сражений. Но он дал мне то, что никогда в жизни не предложил бы ни один кельт. Я имею в виду уважение, всеобщее признание, власть, а также знания. И конечно же, деньги.

Наконец-то у меня появилась возможность начать свою карьеру купца, ведь я располагал начальным капиталом! Конечно, я должен был оказывать определенные услуги Цезарю и Кретосу, выполняя подписанные мною контракты, но я оставался свободным человеком и мог использовать золото, подаренное мне проконсулом, для покупки товаров, которые можно было перепродать и получить прибыль.

Вместе с Вандой и Криксосом я объехал рынки на севере и сделал вывод, что покупать мне следует не скоропортящуюся еду вроде кровяной колбасы или галльских колбасок, а нечто другое. Я сам сформулировал основные требования: товар, который я буду покупать, должен долго храниться, не теряя своих качеств, и пользоваться спросом на юге. Только тогда я мог надеяться на прибыль. В результате долгих раздумий я выбрал янтарь и соль. Примипил намекнул мне, что есть множество торговцев, которые постоянно перевозят янтарь, а тракт, по которому они обычно направлялись с севера на юг, даже назвали Янтарным путем. Насколько я понял, этот путь начинался немного восточнее земель, в которых оказались мы, но более подробно разузнать о нем мне так и не удалось. Тем не менее я был настроен очень решительно и собирался начать свою карьеру торговца с покупки соли и кусочков застывшей в море смолы хвойных деревьев.

Мы разузнали, где находятся прилавки купцов, продающих янтарь. Оказалось, что почти все они расположены по краям рынка. Торговцы из далеких стран привозят эти драгоценные камни с востока. В конце своего длительного путешествия они переправляются через Ренус и попадают в земли белгов. Впервые увидев собственными глазами одного из таких купцов, прибывшего из края, о котором сложено столько легенд, я был очень горд собой. Скрестив ноги, мы сидели на циновках перед его палаткой.

Продававший янтарь купец был гораздо ниже ростом, чем большинство кельтов, худой, с узкими плечами. Натертое свиным жиром лицо с грубыми чертами имело коричневатый оттенок, словно высушенное солнцем и ветрами кожаное седло. Жиденькие усы свисали двумя прядями от верхней губы до самого подбородка. Голову торговец обвязал замусоленным платком, спрятав под ним свои волосы. От него исходил резкий запах пота и копченой рыбы — скорее всего, он давно не мылся. Белги утверждали, будто эти восточные народы, продававшие янтарь на местных рынках, произошли от кочевников и большую часть жизни проводили в седле. Ходили слухи, что они могут даже спать сидя на лошади. Мне не удалось выяснить, правда это или очередная выдумка, поскольку я не знал языка этого торговца. Я показал пальцем на кусок коричнево-желтого янтаря. Купец кивнул, вытянул из-за пояса нож и нагрел его лезвие над огнем. Затем он приложил острие к лежавшему рядом с ним на циновке янтарю. В том месте, где горячий металл прикоснулся к поверхности, окаменевшая смола изменила свой цвет. В воздух поднялась тоненькая струйка дыма, запах которого напоминал аромат фимиама. Я взял кусок янтаря в руки. Он весил по меньшей мере двадцать либр[68]. Моему восторгу не было предела.