Друид

— Atticen quaerat assibus sedecim, — с ухмылкой сказал один из легионеров. Это означало примерно следующее: «Аттика готова сделать это за шестнадцать ассов». Похоже, они как раз обсуждали свои ночные похождения и рассказывали, сколько стоят услуги той или иной девицы легкого поведения. Вдруг из деревянного барака вышел еще один солдат, и все легионеры замерли по стойке «смирно», словно чья-то незримая рука вогнала в глотку каждого по невидимому пилуму. Похоже, человек, который вышел из барака, был офицером. На его груди блестел панцирь, похожий на те, которые делали греки, ноги защищали посеребренные щитки, а на голове красовался шлем с перьями — нечто среднее между теми, которые носили этруски и коринфяне. Я едва сдержал улыбку, потому что он напоминал мне пестрого, закованного в латы петуха. Ко всему прочему от этого парня пахло сладкой цветочной пыльцой. Наконец, он спросил на латыни:

— Чего тебе здесь нужно?

— Я бы хотел взглянуть на товары римских торговцев и, возможно, кое-что купить, — дружелюбно ответил я на латыни, словно этот язык был для меня родным.

Похоже, офицер несколько удивился, услышав мой ответ. Остальные легионеры тоже с интересом смотрели на меня. Видимо, все римляне считали, что варвары — так они нас почему-то называли — могут только издавать нечленораздельные звуки, похожие на хрюканье свиней, или, в лучшем случае, повторять: «Бар-бар-бар…». С пренебрежением глядя на меня, офицер жестом дал понять, что я вместе с Вандой и Люсией должен немедленно вернуться на противоположный берег реки.

В ответ я достал из своего кожаного кошелька, висевшего на поясе, несколько сестерциев, которые был готов отдать за возможность побывать в римской провинции, и спросил: «Кто-нибудь может показать мне, где расположились торговцы?»

Офицер забрал у меня большие медные монеты и сделал неопределенный жест в сторону множества строений и палаток, расположенных слева от него, ниже по течению реки.

— Там ты можешь найти сколько угодно гиен и стервятников Римской империи. — Теперь он заговорил на кельтском! Наверное, этот офицер уже довольно давно нес здесь службу. Послышался оглушительный смех подчиненных ему легионеров, которые тут же расступились и пропустили нас. В самом деле, я был сильно разочарован. Римских солдат я себе представлял совсем другими — огромными воинами, внушающими страх. Те же легионеры, которых мы встретили у моста, были скорее низкорослыми и тщедушными. Нет, карликами они не были, хотя все германцы называли римлян именно так. Однако они были гораздо меньше, чем кельты. К тому же доспехи и оружие… Вся их амуниция была заимствована у других народов! Ничего изобретенного ими самими! Но это еще полбеды. Я никак не мог поверить в то, что мне удалось подкупить офицера всего лишь несколькими сестерциями. Будь на его месте кельт, он счел бы подобное поведение за смертельную обиду и вызвал бы меня на поединок, который обязательно должен закончиться смертью одного из сражающихся! Но ведь торговец вином Кретос не раз говорил мне, что в Риме все покупается и продается.

Лагерь, в котором расположились римские торговцы, находился в стороне от той части оппидума, где размещались жилые дома и мастерские. Я не поверил собственным глазам! Мы ожидали увидеть небольшой рынок с деревянными лотками и прилавками, а оказались в настоящем палаточном городке, который был в два раза больше, чем сам оппидум! Создавалось такое впечатление, будто здесь собрались торговцы со всего Средиземноморья! Просто невероятно! Повсюду возвышались палатки купцов, которые разложили свои товары внутри шатров и под открытым небом: разноцветные ткани, хлопок, грубо обработанные и тонко выделанные кожи, шкуры и меха, роскошные наряды, простые туники, тоги, платки, попоны, тесьма и ремни с металлическими пряжками, самые разнообразные горшки из глины, амфоры любого размера, которые можно было использовать для каких угодно целей, посуда, произведенная мастерами Кампаньи[19], и конечно же, украшения из золота, серебра, слоновой кости и таких драгоценных камней, как карнеол[20], яшма, хризопраз[21], оникс, сардоникс[22]. Я не знал всех названий, но один сирийский купец по имени Махес Тициан охотно объяснил мне, как назывались и для чего использовались увиденные мною камни.

— Это рубин, здесь сапфиры. Вот тут я разложил турмалины и изумруды. А теперь взгляни сюда: это жемчужины из Индии и слоновая кость. Один бивень слона весит больше трехсот либр[23]. Да, вот такие исполины эти слоны. Или, как их называют, Loxodonta africana. Огромные животные с толстой шкурой серого цвета. Можешь верить, можешь нет, но каждый из них весит столько же, сколько весят восемь жеребцов.

Я взглянул на Махеса Тициана с некоторым недоверием и прикоснулся к огромному бивню, который, должно быть, в самом деле когда-то принадлежал исполинскому животному.