Друид

Когда мы наконец поднялись на скалу, Ванда остановилась рядом со мной и не сводя с меня глаз медленно отпустила мою руку, словно боялась, что без ее поддержки я в любое мгновение могу потерять равновесие и рухнуть на землю. Именно в такие моменты я сравнивал ее с сестрой, которую так и хочется утопить в болоте. Что за вздор! С какой стати я должен падать? Я ухватился обеими руками за край огромного плоского камня и, посильнее оттолкнувшись ногами, попытался подтянуться. Ванда прекрасно знала, что я ненавижу, когда она меня поддерживает таким образом, но тем не менее осторожно обхватила меня руками за бедра, чтобы помочь взобраться наверх. В самом деле, я ненавидел, когда она позволяла себе так со мной обращаться! Люсия сделала несколько больших прыжков и уже смотрела на нас сверху вниз, жалобно скуля. По совершенно непонятным для меня причинам она просто обожала Ванду. А поскольку я любил свою собаку, то решил предложить Ванде присоединиться к нам:

— Забирайся наверх, вместе погреемся на солнце!

— Да, мой господин. — Ванда ловко забралась наверх и уселась рядом со мной.

У моей рабыни были длинные светлые волосы, которые она всегда заплетала в косу. Настоящее сокровище, за которое многие не задумываясь отдали бы целое состояние! Кретос однажды рассказал мне, что в Египте за такие волосы заплатили бы немало золота. Из светлых волос германцев якобы получаются прекрасные канаты для катапульт. Не знаю, были ли волосы Ванды на самом деле такими уж светлыми. Я много раз видел, как она, сидя у ручья, натирает их жиром и пеплом. Улыбнувшись Ванде, я пригладил рукой усы. Она сидела слегка наклонив голову, так, словно покорилась своей судьбе, и с грустью смотрела куда-то вдаль. Однако ее удивительные глаза буквально излучали уверенность. У Ванды было красивое лицо с правильными чертами, полные губы всегда пахли свежей водой. Она очень любила надевать платье без рукавов из красной шерстяной материи, которое подчеркивало ее соблазнительные формы и плотно облегало грудь, напоминавшую два упругих полушария, обтянутых тканью. На плечах платье удерживали две довольно дорогие застежки, а на талии стягивал тонкий кожаный поясок. С тех пор как у Ванды появилось это платье, она сильно изменилась. Вряд ли сейчас какой-нибудь незнакомец, взглянув на нее, отважился бы предположить, что перед ним рабыня. Если хозяин дарит своей рабыне дорогие застежки, то с таким же успехом он может объявить ей, что она свободна. Но таков был дядюшка Кельтилл. Я уверен, что столь мягкотелыми кельты становятся от неразбавленного римского вина. Тогда сатурналии празднуются круглый год. Так называется праздник в Риме, во время которого владельцы обращаются со своими рабами таким образом, словно те их господа… Но рабы и господа меняются местами всего лишь на один день.

Похоже, Ванда не догадывалась, о чем я думаю. Она просто сидела рядом и терпеливо ждала. Я обратил внимание на новый стеклянный браслет на ее правом запястье.

— Это тебе Кельтилл подарил? — спросил я.

Ванда молча кивнула. Да, если речь шла о желании просто поболтать о том о сем, то Ванда уступала любому кельту. Даже немому.

— Скажи, Ванда, если бы я был друидом, что бы ты хотела у меня узнать? О чем бы ты меня спросила?

Ванда закинула ногу на ногу и уставилась на листок бука, который держала за стебелек двумя пальцами и крутила то в одну, то в другую сторону.

— Нам, германцам, друиды не нужны…

— Да, я знаю, что у вас нет жрецов, с богами разговаривают вожди ваших племен, — тут же прервал я Ванду, — но если представить себе, что…

— У нас, — на этот раз Ванда прервала меня, — способностью видеть будущее обладают только женщины. Никому никогда не придет в голову обращаться за советом к мужчине!

Думаю, что такой ответ дает полное представление о характере Ванды!

— Итак, — попробовал я начать еще раз, — предположим, что я женщина-прорицательница из твоего племени. О чем бы ты хотела меня спросить?

— Но ты ведь не прорицательница, — возразила Ванда упрямо.

— Я это и сам прекрасно знаю! — ответил я, чувствуя, что постепенно начинаю выходить из себя. — Неужели я так много требую от тебя? Я всего лишь прошу сказать мне, какой вопрос ты задала бы мне, если бы я был прорицательницей!

Ванда подняла голову и взглянула мне прямо в глаза.

— Скажи, господин, почему ты не можешь ходить, как остальные?